Оуэн Баркер - Как во сне… Или идиллия дюн. Рассказы

Диаш сделал паузу, облизал пересохшие губы и продолжил:

– Когда отдышался, пришёл в себя, посмотрел на пол: миска, понятно, валялась вверх дном на полу возле тапочек, всюду раскатившаяся черешня. И вдруг вижу – на меня смотрят глазки. Протёр свои глаза – когда подавился, прослезился, – присмотрелся внимательнее к кучке ягод и точно – одна черешенка с глазками. Ха! Даже ротик оказался у неё. Смотрит такая на меня, улыбается. А спустя минуту рожица исчезла, и я списал всё на временные галлюцинации, вызванные нехваткой кислорода, когда подавился и задыхался. Такое бывает, я знаю. В детстве дурака частенько валяли: кто дольше всех сможет не дышать, и задерживали дыхание. Потом всегда голова кружилась и звёздочки в глазах. Бывало у вас в детстве? – Обратился он к нам, на что мы с доктором синхронно пожали плечами. – Вот я и решил, что мне потому и померещились эти глаза у черешни, а во рту был паук вместо ягоды… Забыл об этом инциденте уже к вечеру – ерунда надолго не задерживается в голове, сами знаете. Вот так всё начиналось, доктор.

– Спустя примерно месяц я сидел за столом на кухне, – продолжал Диаш, – жевал что-то. Напротив стояла миска с овощами – жена собиралась приготовить обед после прогулки с Денни. Мельком посмотрев на натюрморт, я различил еле заметное движение. Присмотрелся – на одном из помидоров виднеются нечёткие очертания рожицы, такой же, как у той черешни, которой подавился.

– Простите, Луис, – перебил Стоун. – Опишите эти рожицы подробнее, чтобы иметь более точное представление.

– Они… ну, как будто карандашом подрисовали два карикатурный глаза, нос – две точки и рот, растянувшийся дугой от уха до уха. Представляете? Ну не хохма, а? – Диаш обвёл нас вопросительным взглядом, затем подозрительно посмотрел на доктора и, прищурив глаза, поинтересовался: – Вам, похоже, привычно выслушивать такие истории от психов? Вы даже ничему не удивляетесь, не задаёте вопросов…

– Луис, у меня много к вам вопросов, поверьте. – Стоун поднялся со стула, вышел из-за стола. – Если что будет не понятно, я вас переспрошу. Продолжайте, пожалуйста.

– Хорошо. Так вот, помидор, значит. В тот момент, помню, я просто рассмеялся. Реакция самозащиты, так сказать, от увиденного иррационального. Я не испугался, нет, а просто смеялся над собой. Не верил своим глазам, потому что не мог дать объяснение этому. Даже достал помидор из миски, чтобы лучше разглядеть, нисколько не сомневаясь, что вблизи рожа исчезнет…

– И… – Доктор обошёл стол и присел на его край напротив Луиса.

– Но рожица не исчезла. И хочу напомнить, док, что я был трезв.

– Я вам верю.

– При ближайшем рассмотрении мордочка, правда, оказалась не такая… как бы это сказать, выразительная: вблизи рисунок выглядел размытым, смазанным, будто нарисован был изнутри, под кожурой. А то, что я принял за рот, оказалось вогнутой неровной поверхностью. Но глаза – глаза были живые, господа! И бог тому свидетель: они смотрели на меня из-под кожуры и… и они двигались. Я смотрел на помидор и смеялся, ржал, как лошадь… – Невидящий взгляд Луиса застыл в одной точке, где-то на полу, на плинтусе. Потом, как будто что-то вспомнив, он с грустью добавил: – Да-а уж, тогда я ещё смеялся. Мог ещё смеяться.

– Что было дальше?

– Я запустил им в раковину, как бейсбольным мячом. Промазал, правда, попал выше, в кафель, но зато всмятку. Смех смехом, конечно, но на этом инциденте я заострил своё внимание: второй раз увидеть рожицу – это уже не было похоже на галлюцинации.

После того случая я стал себя проверять. Каждый раз, когда Люси готовила еду, чистила или шинковала овощи, я как параноик заглядывал на кухню, подглядывал, чтобы проверить и убедиться: не смотрят ли Они на меня или на неё? Люси думала, что я для неё улыбаюсь, выглядывая из-за двери. На самом деле я радовался тому, что фрукты, которые она ещё не тронула ножом, оставались обычными фруктами: безликими. И это меня успокаивало.

– Примерно весь следующий месяц, – продолжал Диаш, – всё было спокойно: они не появлялись. Конечно же, я не хотел, чтобы это повторилось вновь, иначе, придётся серьёзно задуматься по поводу своего здоровья. А значит, надо будет делиться этим с женой, а там, смотри, и с врачом и с соседями, и так далее, покуда весь штат не узнает.

Но, к сожалению, спокойствие длилось не долго. Его вскоре нарушил очередной гость: банан. Не посмотри я в ту секунду на вазу с фруктами на столике в гостиной, то ничего не заметил бы. Словно начерченные чёрным маркером, с жёлтой кожуры на меня смотрели насмешливые, такие хитрые, знаете, глазки: банан улыбался. – Диаш сглотнул, начал волноваться. – Он мне у-лы-бал-ся! Понимаете? Улыбался именно мне.