Оуэн Баркер - Как во сне… Или идиллия дюн. Рассказы

На выходе, провожая меня, он спросил: – А на что он жаловался вам, если не секрет.

– Да так, на депрессию, – уклончиво ответил я, – но чрезмерный аппетит не беспокоил его. Что ж, спасибо, лейтенант. Хотя, мне одно не понять: почему его сожительница сказала то же самое: она считает, что его убили. Но он же подавился сам. Что же тут странного?

– Не знаю, что там сожительница сказала, но если я говорю «убили», я имею в виду именно это: он умер насильственной смертью. – «Вот-те, здрассьте!» – я снова напрягся.

– А как же экспертиза? Там же указано, что… – И тут меня одолели противоречивые чувства.

– В документах мы опустили некоторые детали, мистер. К чему лишние хлопоты, тем более, родственников у него нет, а настаивать на доследовании некому. К тому же судья нашим, так сказать, объективным данным не поверил бы. А кому и что надо доказывать, если вскрытие показало, что он наглотался фруктов по горло и напоследок подавился соком апельсина. Он оказался последним продуктом, который бедняга отправил в рот в этой жизни.

– Так что же здесь странного? Не он один так умирает? – Я пытался выудить у лейтенанта, как мне казалось, его личную версию, не схожую, как я уже догадывался, с официальной. Было, похоже, что он что-то не договаривал, и мне хотелось понять, насколько Хэммет осведомлён. Если смерть Диаша окажется и правда не естественной, как он утверждает, тогда что он видит в ней такого необычного? И знает ли он о бреде, которым страдал покойный? – Мало ли кто чем наглотался по горло… – начал было я, и осёкся на полуслове – промелькнули знакомые фразы: «наглотался по горло…". «Подавился черешеной…", «протискивается к горлу…", «подавился сливой…", «единожды надкушенная груша…»

Убили…

– Если я говорю «по горло», я имею в виду буквально: по горло. Даже наш патологоанатом не видывал никогда подобного. Желудок бедняги и пищевод по горло были напичканы помидорами, огурцами, яблоками, сливами и роковым апельсином. По гор-ло.

Я облегчённо выдохнул: – Так вы образно имеете в виду, что его убили фрукты, а не кто-то? – Не хотелось мне верить, что бред Диаша – это реальность, что фрукты из сюжета игры на самом деле могли преследовать и убить его. Вот уж бред, так бред.

– Мистер, вы опять меня не поняли. – Полицейский приблизился ко мне вплотную и вполголоса произнёс, озираясь по сторонам: – Фрукты в нём находились целыми, понимаете, доктор? Це-лы-ми. Ни один не был надкушен. Странно, не правда ли? Его нафаршировали цельными плодами, да так аккуратно, что даже не повредили ни ткани желудка, ни стенки пищевода. Возможно ли такое сотворить самостоятельно?

Из территории полицейского участка я вышел на ватных ногах и посмотрел на мир, как на чей-то спектакль.

Этот случай с Луисом Диашем заставил меня пересмотреть свои взгляды на мир и на психиатрию в целом, сами понимаете. Нет, я остался в профессии и до сих пор работаю, даже ещё с большим рвением и азартом (точно, именно азартом!) работаю. Жажда изучения и исследования природы происхождения галлюцинаций и возможность реального существования мира видений, который рождает сознание больного человека, полностью захватили меня, окунув в работу с головой. На протяжении вот уже пятнадцати лет я бьюсь над этой проблемой, пытаюсь выяснить и доказать (либо опровергнуть) факт существования мира галлюцинаций в действительности. Может когда-нибудь я произведу сенсацию в области психиатрии и получу Нобелевскую премию! Ха-ха!

Как неверующий Фома, я все эти годы стремлюсь добраться до истины, чтобы ответить: правда ли, что Луис Диаш видел свои сумасшедшие фрукты? Могли ли они его убить? Правда ли всё это, чёрт возьми? Вот что гложет меня всё это время и сподвигает на изучение данной темы.

Я одержим одним: поиском истины о фруктах Диаша. Когда-нибудь я докажу, что Они существуют, обязательно докажу. Хотя бы самому себе, но докажу. И вы знаете, у меня уже кое-что есть в заначке. Кажется, теперь-то я почти точно знаю, что Луис говорил правду. И он не был болен, и игроманией не страдал. Он на самом деле видел фрукты, и они по-настоящему преследовали его. Это не был галлюциноз. Неоспоримые факты и доказательства у меня имеются. Загвоздка лишь в том, что я не знаю, как всё оформить, как задокументировать, чтобы подать заявку в комиссию на рассмотрение и обнародовать сенсацию. Пока всё только на бумаге. А на словах, как вы понимаете, мне никто не поверит, как когда-то мы с доктором не поверили Диашу. Но я работаю над этим, думаю. Дело за малым: сфотографировать их. Пока что не получается. Как только я навожу на Них объектив, Они как чувствуют, тут же исчезают. Своим открытием я пока ни с кем не делюсь, как в своё время не поделился с доктором Стоуном по поводу смерти Луиса. Сомневаюсь, что он поверил бы мне тогда. Он бы просто высмеял меня, это точно.