Джек Чалкер - Лилит - змея в траве

Я задумался. Никаких иллюзий относительно нашей близости я не питал. Никаких обязательств друг перед другом у нас не было. Подобное случилось со мной впервые – боюсь, я любил ее по-настоящему. У нее были все предпосылки незаурядной личности, яркий и пытливый ум. Я сам пребывал в полном недоумении, оттого что мне удается одновременно воспринимать ее как нуждающегося в моей защите ребенка и как страстную любовницу, в которой нуждаюсь я. Хоть мы и не состояли в родственных отношениях, все это сильно смахивало на инцест. Я все честно сказал отцу Бронцу. В ответ он печально кивнул:

– Так я и думал. Жаль, очень жаль – рядом с вами она могла бы стать необыкновенно интересной и умной женщиной.

Я задумался. Да, у нее были все задатки. Потому-то она и отличалась так от окружающих. И тем трагичнее складывалась ее судьба. Меня захлестнула волна гнева.

Отец Бронц молча, понимающе смотрел на меня. Наконец, мне удалось взять себя в руки.

– Ну вот, – тихо сказал он, – теперь передо мной настоящий Кол Тремон – такой же страшный и неукротимый, как в многочисленных легендах. Из него так и рвется гигантская энергия. Колу Тремону на роду написано стать одним из могущественнейших людей нашего времени… если только он научится сдерживаться.

Я с волнением ловил каждое слово. Отец Бронц, как чрезвычайно сильный и талантливый магистр, смог ощутить мою волю и мощь. Я понял наконец, как управлять этой неведомой силой. Эмоции! Вот в чем дело! Вплоть до этого момента я отличался хладнокровием и никогда не действовал импульсивно. Но здесь, на Лилит, гормоны моего нового тела сыграли свою роль. И отец Бронц первый почуял это.

Гораздо важнее не уровень силы, а способность управлять ею, умение испытывать подлинные, первобытные, ничем не опосредованные чувства и сознательно направлять их в нужное русло. Именно это служило гарантией продвижения человека по иерархической лестнице Лилит. Именно поэтому Кронлон, злобный и неистовый, достиг лишь самой низшей ступени. Именно поэтому Марек Криган стал властителем. Качества блестящего непобедимого агента пригодились ему и здесь.

Уже совсем стемнело, батраки разбрелись по хижинам. Завтра предстоял такой же трудный день.

– Вы еще придете? – спросил я отца Бронца. Он покачал головой:

– К сожалению, нет. Впереди долгий путь, я и так очень задержался. Я направляюсь на юг, в поместье Шемлон. Рад был с вами познакомиться. У меня предчувствие, что мы еще встретимся. Человек такой недюжинной силы быстро вырастает на нашей планете, особенно если тренирует и развивает свой талант.

Это замечание показалось мне чрезвычайно важным.

– Тренирует? – переспросил я. – Но как? Что для этого нужно? Кто поможет?

– Иногда никто, а иногда кто-нибудь, немного, – загадочно ответил он. – Самую лучшую подготовку, насколько мне известно, можно получить в поместье Моаб, где проживают потомки первых поселенцев-ученых. Однако до него много тысяч километров. Впрочем, не стоит волноваться – когда ученик готов, учитель приходит сам.

Я оставил его на пригорке и вместе с Ти направился в хижину. Несмотря на то, что час был поздний, а день выдался не из легких, я долго не мог заснуть. Обрывки мыслей носились в голове. Я думал о Мареке Кригане, о Ти, моей милой несчастной Ти, и о том, что с ней собираются сделать. Постепенно я забылся.

Каждую свободную секунду я посвящал тренировкам и добился, по крайней мере так мне казалось, немалых успехов. Во-первых, доставшееся мне тело Кола Тремона я стал воспринимать как свое. Кроме того, его – нет, уже моя – сила развилась до уровня, который еще недавно я считал недоступным. Теперь я даже не замечал, что мой вес как минимум в три раза превышает привычный; перестали болеть мышцы.

Второе мое достижение для меня как агента было гораздо ценнее.

Меня унизили, покорили, а затем втоптали в грязь с удивительной легкостью. Такое не прощают. Теперь, как ни странно, унижение пошло мне на пользу. Когда я попал на Лилит, я был дерзок, энергичен и очень самоуверен. Однако в таких условиях мне – лучшему агенту Конфедерации – действовать еще не приходилось. Все здесь было совершенно чуждым, подчинялось своим, особым законам. Я выпал из родной стихии и раз уж вступил в игру с намерением победить, требовалось сильное, непереносимое унижение, чтобы разрушить все старые стереотипы, взглянуть другими глазами и – выйти победителем. Только поэтому мне удалось выжить. И только поэтому мне, казалось бы, окончательно раздавленному непобедимой мощью, удалось сохранить волю к жизни.