Артем Белов - По ту сторону клетки

– Друзья, коллеги и гости нашего университета! Спасибо, что пришли на конференцию. Перейду сразу к делу. Сегодня, – профессор говорил, перелистывая какие-то бумаги, – я пригласил вас всех сюда, чтобы сделать заявление. Как вы все прекрасно знаете, я на протяжении достаточно долгого времени работал не только преподавателем, но и сотрудничал с всемирно известной корпорацией «Либерти Лабс». Когда меня нанимали, я загорелся идеалистической мечтой; я считал, что помогу миру своими исследованиями и, при таких колоссальных поддержке и финансировании, смогу дать ход некоторым изобретениям и разработкам, призванным сделать жизнь лучше для всех нас. К сожалению, – Алексеев поправил очки на сморщенном носу, – я страшно ошибался. Что случается редко.

Я весь напрягся; взгляд мой не переставал скользить между гостей в поисках хоть чего-то подозрительного: сказанного невпопад слова, неожиданного движения… Но все сидели тихо и неподвижно, глядя профессору в рот. Выдержав паузу, Николай Александрович продолжил:

– Контракт между мной и «Либерти Лабс» разорван по моему собственному желанию и по моей инициативе. Несмотря на все угрозы в мой адрес, я не собираюсь молчать. Как часто, к сожалению, случается в наше время, под благородными масками филантропов и альтруистов скрывались падальщики и жнецы, плесень, растущая на трупах людей и невинных животных.

Журналисты оживленно зашептались. Заявления профессора Алексеева были более чем громкими; каждая камера, каждый микрофон ждали объяснений.

– В стенах нашего филиала компании на моих глазах происходили страшные вещи, которые не привидятся даже в кошмарных снах! Правящая верхушка «Либерти Лабс», опьяненная вседозволенностью, зашла так далеко в своем пренебрежении ко всем и вся, что их опыты можно описать только словами «живодерство» и «вивисекция». Я прекрасно понимаю, что пока что все мое выступление голословно. Вы пришли за фактами, за монолитными доказательствами. И потому позвольте мне перейти к документам, заметкам, видеозаписям и фотографиям. Первый слайд, пожалуйста… Я приведу пример.

Я задышал чаще и встрепенулся. Так и знал, что не обойдется без соглядатаев «Либерти Лабс»! Один из гостей стал медленно придвигаться к трибуне, а я впился в него взглядом: сзади, у ремня брюк, его черная рубашка странно топорщилась. Мне кажется, я догадывался, что пряталось под ней. Я не мог поверить, что «Либерти Лабс» решила действовать так грубо и прямо – убить профессора прямо среди конференции?! На них такое было не похоже; я решил, что мой побег припер их к стенке, и руководство компании стало совершать одну ошибку за другой. Почуяв невероятную угрозу, которая исходила от профессора Алексеева, они, быть может, и решили изначально действовать более деликатно, но горилла по имени Грегор смяла все их планы и поставила на уши всех сотрудников. Нащупав в кармане пальто собственный маленький пистолет, я маленькими шажками, едва дыша, выбрался из-за своего книжного укрытия и двинулся вдоль дальней стены аудитории. Профессор продолжал говорить, делая короткие паузы, чтобы глотнуть воды; он описывал вещи – не называя, прочем, никаких имен – от которых на щеках журналистов загорался румянец. Их ручки бегали по блокнотам как спринтеры на соревнованиях. Газеты и телевидение обещали в этот же день разорваться от оглушительных новостей, которые грозили настоящим скандалом мирового масштаба. Издевательства над подопытными, похищения и запрещенные препараты, аморальные и просто опасные эксперименты – только малая часть того, что происходило в стенах «Либерти Лабс».

Монолог профессора настолько поглотил всех присутствующих, что они не замечали ни меня, ни мужчину в черной рубашке, который, я не сомневался, работал на тех, кого Николай Александрович разносил в пух и прах в своей разгромной речи. Я с досадой обнажил клыки: засланный агент компании был куда ближе меня к кафедре. Моя догадка оказалась верной; ловким движением агент выудил из-за пояса гладкий пистолет – так умело и плавно, что никто ничего не заметил, кроме меня. Раз я не мог добраться до профессора раньше убийцы, то оставалось только помешать ему прямо оттуда, где я стоял. Стрелять в него было слишком опасно; вокруг толпилось столько народа, что пуля почти наверняка угодила бы в кого-то еще. Кроме того, мне не хотелось никого убивать, пусть даже агента, который сам хладнокровно готовился к выстрелу. Решение пришло мгновенно.