Джек Чалкер - Изгнанники у Колодца Душ

И вдруг все стихло Мавра знала, что их ночной гость стоит у самой двери Она хотела закричать, разбудить остальных, но была не в состоянии даже пошевелиться, она могла лишь молча глядеть на закрытую дверь. Даже Дома, кажется, успокоилась. Все это напомнило Мавре о воздействии, которое оказала на нее ментальная сила олборнианского священника. Но тут было что-то другое. Что-то необычное, совершенно новое.

Дверь открылась на удивление бесшумно, учитывая ржавые петли и скверную пригонку. Потянуло холодным воздухом, и женщина услышала, как заворочались ее спутники.

На пороге возникла крупная фигура, одетая в белый мех. Она была такой высокой, что ей пришлось немного нагнуться, чтобы просунуть в дверь одну лишь голову. На Мавру взглянуло улыбающееся лицо. Незнакомец поднял огромную волосатую лапу и приложил к губам огромный когтистый палец.

Антор Трелиг в тысячный раз выругался. "В этом проклятом путешествии одна неудача следует за другой", – мрачно подумал он. Лавины, ложные тропы – словно кто-то специально пытался замедлить их продвижение. Однако вокруг не было ни души.

На карте все выглядело куда лучше, чем в реальности: некоторые горные приюты обветшали и явно пребывали в таком состоянии многие годы, тропа часто исчезала, ориентиры куда-то пропадали. Аджитарам, вооруженным тастами, приходилось осторожно двигаться впереди головным дозором. Их группа первоначально состояла из четырнадцати участников – двенадцати аджитаров, его самого и его непослушной жены, Бародир; теперь их осталось лишь девять, по-прежнему включая эту дуру.

И все же уцелевшие ориентиры в большинстве своем были хорошо заметны, почва оказалась не такой уж и плохой, постоянно подниматься им пришлось только в самом начале пути, а когда тропа исчезала, ее было нетрудно найти, ведь ее протоптали сотни ног.

В первое время это очень его беспокоило, но аджитары напомнили ему, что в конце концов это чей-то гекс и местное население вольно гулять где угодно.

Однако Трелиг встревожился еще больше. Они еще не видели и не слышали ни одного туземца. Это было довольно странно: на протяжении нескольких дней не встретить никого, кроме напуганных полярных зайцев и нескольких мелких зверьков, похожих на ласку.

Но ведь кто-то проложил эту тропу. Кто-то поддерживал ее в более или менее приличном состоянии. Кто-то ходил по ней.

Трелиг старательно изучал карты и фотографии, снятые сверху разведчиками себу. Он прекрасно знал, где находится, но отдавал себе полный отчет в том, что, если бы не птеродактили, он бы давно заблудился. Внутреннее горное кольцо, несколько более высокое, чем внешняя цепь, находилось прямо перед ним. А сразу же за тем обледенелым пиком, чуть выше, была расположена U-образная долина, где на краю обрыва косо лежала силовая установка.

На всякий случай они не станут заниматься этим сегодня, подумал Трелиг, Завтра днем, если ничего не случится.

– Ифрит! Мой полевой бинокль! – приказал Бен Юлин.

Корова открыла сумку и вынула оттуда то, что он просил.

– Пожалуйста, Хозяин.

Не произнеся ни слова, Бен взял бинокль и неторопливо приложил его к глазам.

Это был не простой бинокль: специальные линзы, компенсирующие бычью близорукость. В паре с темными противоснежными очками он обеспечивал необычайно четкую фокусировку.

– Какие-то проблемы? – прогудел за его спиной низкий голос.

Обернувшись, Бен увидел волосатый куст ростом со среднего дашина; у него не было ни глаз, ни ушей, ни каких-либо иных органов. На самом деле это удивительное существо являлось колонией, состоявшей из тридцати шести ламотиенов, приспособившейся к холоду и снегу.

– Эта хижина, – он показал вперед, – кажется мне подозрительной. Не желаю больше никаких фокусов вроде ложной тропы. Мы потеряли там двух коров. – Поскольку ни одна из них ему не принадлежала, он ничего не добавил.

– Не забывайте, что мы тоже потеряли трех братьев! – прервал его ламотиен. – Мы согласны, хижина выглядит странно. Но что в связи с этим следует предпринять?

Юлин с минуту подумал, пытаясь найти решение, которое исключало бы для него риск потерять свою благородную голову или собственность.

– Почему бы кому-нибудь из вас не сбегать туда? Стать белоснежными или какими-то иными и посмотреть, что там делается?

Ламотиену эта идея понравилась:

– Мы считаем, что надо отправить полярных зайцев.