Анатолий Гаврилов - Посланец Шамбалы

Утром Коняхину показалось, что он и не спал совсем. Быстро умылся, позавтракал и отправился на знакомый чердак дома на Центральной улице. Стекла в слуховом окне по-прежнему не было, оно лежало рядом. Киллер собрал винтовку и стал ждать появления Соколова, но тот на улице так и не появился.

На второй день всё повторилось. Лёжа в засаде, киллер видел, как жена Соколова уходила на работу, как вернулась вечером, но сам он снова ни разу из дома не вышел. Может, он куда-то уехал?

На следующий день утром, прежде чем идти в засаду, киллер позвонил на квартиру Соколова, найдя его номер в справочнике. Ответил сам Соколов. Коняхин тут же положил трубку и отправился на чердак. Однако Соколов опять из дома не вышел. Киллер позвонил ему по сотовому, и Соколов сразу же ответил:

– Слушай, Коняхин, ты ещё не совсем потерянный человек, убить меня у тебя всё равно не получится, лучше иди и расскажи всё майору Быкову, отсидишь положенный срок, тебе больше двух лет не дадут, с чистой совестью выйдешь на свободу. Жестокого можешь не бояться, он на свободу больше не выйдет. Полковник Русаков тебе тоже ничего не сделает, он сам скоро окажется на скамье подсудимых.

Киллер слушал, онемев от удивления. Откуда Соколов знает, что он его хочет убить? Полежав еще немного, разобрал винтовку, положил её в сумку и покинул чердак.

В этот же день Коняхин явился с повинной и рассказал майору Быкову о заказе Русакова. Выслушал его, майор сказал:

– Я догадывался, что полковник Русаков связан с бандитами, но доказательств не было, да и твои показания, скорее всего, мало что изменят: убийство ты не совершил, денег он тебе не заплатил. Состава преступления нет, хотя повод для служебного расследования имеется. Но если дать ход твоим показаниям, бандиты из бригады Жестокого могут в камере с тобой расправиться.

– Пусть расправляются, это будет искуплением моих грехов, – сказал Коняхин.

Майор Быков тоже рисковал, отправляя докладную с его показаниями на полковника Русакова в областное УВД. Он понимал, что там могут выступить за сохранение чести мундира и спустить дело на тормозах. Тогда Русаков сделает всё, чтобы выгнать его из органов.

Однако, вопреки опасениям майора, из области приехала комиссия по рассмотрению служебного соответствия полковника Русакова. Его временно отстранили от руководства отделом милиции. Оказывается, в областном УВД это была уже не первая докладная о связях полковника с бандитами.

Комиссия начала работу с опроса Коняхина, тот сознался, что сначала Федотов, он же Жестокий, заказал ему убить Соколова, а потом уже полковник – в обмен на свободу. По какой причине оба хотели избавиться от Соколова, Коняхин не знал. Потом комиссия допросила Федотова, он сначала всё отрицал, но под давлением неопровержимых доказательств вынужден был сознаться. В руках комиссии оказались записи разговоров Федотова с Коняхиным и с полковником Русаковым (полковник сообщал бандиту секретные сведения) и разговора Русакова с киллером.

Как и предполагал Соколов, когда Коняхин попал в камеру к бандитам Жестокого, те решили его для начала сильно избить, инсценировав падение со второго яруса нар. Дождавшись ночи, они встали по двое у ног и изголовья Коняхина, схватили его за руки и за ноги и резким движением с силой бросили на пол.

Падение могло быть смертельным, но Александр попросил клона в случае необходимости спасти парня. Клон ввёл Коняхина в гипнотический сон и переместил его в противоположную сторону камеры, сделав невидимым, а сам на некоторое время принял облик Коняхина. Он тут же поднялся с пола и, схватив бандитов, с силой столкнул их друг с другом – сначала одну пару, потом вторую. Всё это произошло так быстро, что другие задержанные ничего не успели понять. Клон, как ни в чем не бывало, залез на нары. Четверо бандитов с разбитыми головами лежали на полу без сознания. Остальные задержанные начали стучать в дверь, вызывая охрану.

– Что здесь произошло? – спросили караульные.

– Да вот, подрались из-за чего-то, – ответил клон голосом Коняхина.

Сокамерники, видевшие, как он разделался сразу с четверыми, испугавшись, подтвердили его слова.

Охрана вызвала скорую, травмированных бандитов увезли в больницу. Клон, поняв, что его вмешательство больше не нужно, вернул Коняхина на место, внушив ему, что это он разделался с бандитами, а сам, сделавшись невидимым, остался наблюдать.

Когда утром сокамерников Коняхина стали как свидетелей вызывать по очереди к следователю, все снова подтвердили, что драку затеяли сами потерпевшие.