Филип Фармер - Темное солнце

— Что навело вас на эту мысль? — поинтересовался Слуш.

— Во-первых, на нем нет ни пылинки. Во-вторых…

Шемибоб еле заметно повернула наблюдательное устройство. Изображение стронулось с места, в поле зрения появился участок пола перед постаментом. В пыли виднелись две дорожки следов. Одна вела от трона, другая — обратно.

— Бежим отсюда! — сказал йотль.

Все промолчали. У Дейва по спине забегали ледяные мурашки.

Изображение снова сдвинулось; теперь на экране увеличительного прибора появилась каменная плита, возвышающаяся позади трона. Из плиты торчал округлый бугорок, к которому крепилась огромная желтая стрелка. Стрелка, судя по всему, могла двигаться по кругу, состоящему из множества мельчайших значков. При виде их Дейв невольно вздрогнул — своей формой они в точности повторяли небесные фигуры, и даже нарисованы были в таком же порядке.

Фигура, всегда появляющаяся в небе первой, была изображена на вершине круга. Чуть левее и ниже ее располагался небольшой выступ, в который практически упирался наконечник стрелки.

— Ага! — во весь голос вскричала Шемибоб.

— Понимаю ваши чувства, — чуть помедлив, кивнул Слуш.

Дейв спросил, что все это означает.

— Стрелка и окружающие ее значки — это фриггз , — пояснил ему арчкерри. — Машина, следящая за временем. В вашем языке нет подходящего слова.

— Молчать, — сказала Шемибоб. — Я считаю.

После долгой паузы она подняла взгляд от экрана.

— Здесь ровно тысяча пятьдесят символов, — сказала она. — Именно такое количество небесных фигур кружится вдоль экватора с тех пор, как я ступила на эту планету, и, вероятно, в течение бессчетных эпох до того. Именно такое число ударов мы слышали в долине. Я уверена, что все это связано с измерителем времени.

— Стрелка больше не движется, — отметил Слуш. — Неужели само время… Нет! Этого не может быть!

— Отпущенный Земле срок подошел к концу, — сказала Шемибоб. — Возможно, у нас в запасе есть еще несколько сотен или тысяч восходов Темного зверя — но это лишь мгновение рядом со сроком существования этого механизма.

— Получается, — прикинул в уме Слуш, — движение стрелки от одного символа к следующему занимает двадцать один миллион лет?

— Да, приблизительно.

— И эта машина звоном оповещает об истечении каждого такого срока?

— Судя по всему, именно так.

— Но зачем? Какой во всем этом смысл?

— Подобные вопросы тебе часто задают люди. Ты всякий раз отвечаешь им, что такие вопросы не имеют ответа, следовательно, бессмысленны и глупы.

— Приношу свои извинения, — сказал Слуш. — Я все осознал.

— Мы стали свидетелями последнего отсчета времени. Небесные фигуры навечно вернулись домой.

— Не «навечно», а «до возникновения новой вселенной», — поправил ее Слуш.

Дейв ничего не понял из его слов, но на лице Шемибоб отразилось глубокое понимание.

— Летучие фигуры… — проворчал йотль. — Хорошо, пусть они появляются из этой башни и исчезают в ней же. Но вам никогда не узнать, как они сделаны, как летают, как возвращаются домой, как изменяются в размере. А если даже выясните, как, то все равно не сможете понять, зачем.

Йотль был в восторге. Перед лицом этой древней тайны даже такие могущественные существа, как Шемибоб и арчкерри, выглядели так же беспомощно, как он сам.

— Некоторые из фигур повторяют буквы мертвых языков человечества, — сказала Шемибоб. — Вот Х, а вот Т, Н, О… Простые формы, естественным образом приходящие на ум любому сапиенсу. Их использовали даже на моей родной планете. Но многие из этих символов незнакомы даже мне. Думаю, их не знали и те цивилизации прошлого, которые видели их в небе в те эпохи, когда Земля еще не замедлила своего вращения. Не исключено, что кому-то и удалось расшифровать заключенное в них послание. Возможно, фигуры рассказывают нам о неминуемой гибели Земли? Или даже о способах избежать этой гибели?

— Не исключено, — согласился Слуш. — Но для этой цели практичнее было бы использовать не буквы мертвых алфавитов, а движущиеся картинки в небе. Картинку несравнимо проще понять.

— Да, это логично, — кивнула она. — Возможно, цель небесных фигур — просто указать путь к этому Дому? Следуя за ними достаточно долго, любой путник неизбежно доберется до нашей долины. Но в этом случае встает вопрос — зачем звать сюда людей со всего мира? Что они здесь должны увидеть?

В мыслях Дейва медленно, как пробивающий сквозь камни росток, зрело понимание.