Дино Буццати: Паника в 'Ла Скала'

Но со стороны многих других подобные действия просто озадачивали. Это были типичные представители именно тех кругов, к которым "морцисты" относились с особой ненавистью: они, или по крайней мере такие, как они, были носителями пороков и несправедливости, слишком часто служивших наиболее вескими аргументами в морцистской агитации и пропаганде. Теперь же они, видите ли, вдруг перешли на сторону противника и отреклись не только от собственного прошлого, но и от речей, произносившихся всего несколько минут назад. Очевидно, они уже давно вели закулисные переговоры, чтобы в случае переворота любой ценой обеспечить себе лазейку, но делали это тайком, через посредников, так, чтобы, не дай бог, не запятнать себя в глазах людей одного с ними круга. И вот, когда пробил грозный час, они поспешно сбросили маску, уже не заботясь о соблюдении декорума: к черту связи, знатных друзей, положение в обществе - сама жизнь поставлена на кон.

И если поначалу эти маневры проводились втихую, то теперь пришло время действовать открыто, поставить точки над "i". В небольшом зале музея вновь включили электричество и распахнули окно, чтобы снаружи все было хорошо видно: "морцисты" войдут на площадь и сразу поймут, что у них есть здесь надежные союзники.

Вернувшийся в фойе маэстро Коттес, увидев яркие блики отраженного зеркалами света, который зажгли в музее, и услышав доносившийся оттуда шум дебатов, был ошеломлен происшедшей переменой. Почему в музее свет включили, а в фойе нет? Чем это объяснить?

- А что это они там делают? - громко спросил он наконец.

- Что делают? - раздался мелодичный голосок Лизелоры Бини: она сидела на полу, прижавшись к боку мужа. - Святая простота! Внуки Макьявелли создали свою театральную ячейку. Они не теряли времени зря. Торопитесь, маэстро, еще немного - и вас уже не примут.

Молодцы, ничего не скажешь!.. Они великодушно сообщили нам, что сделают все возможное для нашего спасения... Сейчас там делят пирог, устанавливают свои законы, нам даже позволено включить свет...

Пойдите посмотрите на этих милашек, маэстро, право же, стоит...

Жирные, грязные свиньи! - Она почти перешла на крик: - Клянусь, если только ничего не случится...

- Ну что ты, Лизелора, успокойся, - сказал Бини, который слушал жену с закрытыми глазами и улыбался, словно для него вся эта история была забавным приключением, каким-то новым видом спорта.

- А где же донна Клара? - спросил Коттес, чувствуя, что мысли у него путаются.

- О, наша хромоножка всегда на высоте! Она нашла просто гениальное решение... хотя ее задача и нелегка... Донна Клара курсирует.

Курсирует, понимаете? Ходит туда-сюда... Пару слов здесь, пару слов там и так далее. Как бы ни обернулось дело, у нее-то все будет в порядке... Главное - не терять равновесия... она не присядет... слова лишнего не скажет... то здесь, то там, снует, как челнок... Несравненная наша председательница!

Так оно и было. Проводив Гроссгемюта в отель и вернувшись, Клара Пассалаккуа снова взяла бразды правления в свои руки, беспристрастно деля себя между двумя партиями. Сделав вид, будто цели тех, кто собрался в музее, ей неведомы: вроде бы это очередной каприз группы гостей. Вот почему ей приходилось безостановочно двигаться, ибо остановиться означало бы сделать к чему-то обязывающий выбор. И она курсировала по театру, стараясь приободрить особенно павших духом женщин, раздобывала дополнительные банкетки и весьма благоразумно позаботилась о том, чтобы всех снова щедро угостили напитками.

Прихрамывая, Клара сама разносила подносы и бутылки, стараясь расположить к себе всех и в том, и в другом лагере.

- Эй, эй... - подал вдруг голос один из прятавшихся за жалюзи дозорных и знаком указал в сторону площади.

Человек шесть или семь поспешили к нему. Вдоль фасада Коммерческого банка со стороны виа Казе-Ротте бежала собака, судя по всему дворняга: низко опустив голову, она мелькнула у самой стены и скрылась на виа Мандзони.

- Ты зачем нас позвал? Из-за собаки?

- Ну... Я думал, что за ней...

Положение становилось уже несколько гротескным. Там, снаружи, были пустынные улицы, тишина и абсолютный покой - по крайней мере так казалось. Здесь, внутри, царили страх и паника: десятки богатых, уважаемых и могущественных людей смиренно терпели позор из-за опасности, которая пока еще ничем о себе не заявила.

Время шло, и, хотя усталость и оцепенение давали себя знать все больше, в голове у некоторых начало проясняться. Если "морцисты"