Джеймс Лоудер - Принц лжи

Когда толпа схлынула, эти двое остались на площади лицом к лицу.

- Мне нужен пропуск, - повторил Ивлизар. - Но у меня нет легальной торговли, поэтому власти ни за что мне его не выдадут. Ты должен это сделать для меня. Возможно, Физул сумеет помочь…

- Никогда не произноси его имени вслух.

- А я скажу даже больше. - Ивлизар нервно запустил длинные пальцы под подкладку своей накидки.

- Не нужно, - просто предупредил его Вакк.

- Если ты не раздобудешь мне пропуск.

Эльф так и не докончил угрозы. Вакк глубоко вонзил меч в его грудь. Не самое чистое убийство в его жизни, но зато самое быстрое.

- Интересно, что это ты делаешь? - крикнул послушник, подходя к Вакку, который как раз вытирал о труп эльфа свой меч.

- Он ругать церковь, поэтому я убить его, - буркнул орк. - Зато золотым рыцарям теперь не нужно возвращаться.

- А что он такого сказал?

В голове Вакка промелькнули тысячи славных оскорблений, но кровь, разлившаяся на вымощенной булыжником площади, связала ему язык. Какую бы провинность он ни приписал мертвому, она все равно станет его собственной ересью.

Орк зажал одну ноздрю шишковатым пальцем и шумно высморкался через вторую.

- Э-это самое, не помню.

- Ты ничем не лучше животного, - с отвращением заметил послушник и, указав на обломки сцены, рявкнул: - Пусть все это уберут и займутся трупами.

- Теперь, как я слышал, у нас осталось не так много перевозчиков трупов, - мрачно пошутил Вакк.

Он собрал растопку на костер, в котором сжег обломки сцены, кукол, а потом и трупы, хотя понимал, что торговцам не понравится запах, когда они завтра вернутся на свои места.

«Подожди, пока закончат "Истинное жизнеописание", - напомнил самому себе Вакк, оглядываясь на послушника. - Тогда придет наш черед выбирать, какие марионетки пойдут в костер…»

Гвидион не помнил, сколько людей уничтожил, сколько крови пролил именем Кайрика. Какая-то частица в его душе каждый раз мучительно кричала, когда он смыкал свои железные ладони вокруг чьего-то горла, но этот слабый крик был не способен заглушить громогласный приказ бога Смерти убивать всех еретиков. Гвидион понимал, что у него нет выбора, как только подчиняться сумасшедшим приказам Кайрика. Однако для него это не имело значения. Все равно чувство вины его не покидало.

Разноголосица, доносящаяся из Твердыни, немного поутихла за то время, что он носил доспехи. А может быть, он просто привык к постоянному гулу, в котором смешались мольбы и молитвы, обращенные к Принцу Лжи. Как бы там ни было, результат был один: зависнув в нижнем измерении, где-то между Городом Раздоров и забытыми Королевствами, Гвидион наслаждался мгновением почти полной тишины.

Девять инквизиторов хорошо справлялись со своей работой. Теперь только изредка какой-нибудь еретик выпаливал свою околесицу, отрицая могущество Кайрика или опровергая его право властвовать на небесах. Если бы Повелитель Мертвых не поручил своему патриарху переделать определение ереси, то рыцари Гадеса бездельничали бы целыми днями. Теперь же Гвидион был занят тем, что отбирал противников каждого нового церковного указа. Еретики, перед которыми он представал, чаще всего оказывались мелкими оппонентами Зено Миррормейна, так что перечить патриарху стало так же опасно, как и оскорблять его бога.

Что касается остальных восьми рыцарей, то их разослали в другие города Фаэруна, где Кайрик считал необходимым насаждать свой культ. В Мулмастере, Тешуэйве и Юлаше инквизиторы начали новые войны с ересью. В Даркхолде и Цитадели Ворона, крепостях, известных как центры интриг Зентарима, также побывали рыцари в золотых доспехах. Они действовали точно так же, как в Зентильской Твердыне, - нападали неожиданно и расправлялись жестоко с любым, кто произносил хоть слово против Принца Лжи и его Церкви. Сопротивлялись в этих местах сильнее, но, тем не менее, столь же безрезультатно.

А как только эти города склонились под гневом Кайрика, на очереди ждали другие, чтобы испробовать силу бога Смерти…

- Кайрик трус. Иначе этого бога не назовешь, раз он использует заводных головорезов, чтобы наблюдать за смертными!

Услышанное оскорбление прервало отдых Гвидиона. После десяти дней едва уловимых, тихих угроз в адрес мелких священников или пьяных бранных слов, порочащих все силы и судьбы - включая Властелина Праха, - ясно и четко произнесенный вызов пронесся в мозгу инквизитора как огненный залп, выпущенный во время салюта.