Бернар Вербер - Революция муравьев

– Вам повезло заполучить собственный уголок в лицее, – вздохнула она.

– Он нужен нам как воздух, чтобы репетировать, – объяснил Давид. – И тут директор действительно пошел нам навстречу.

– Ему уж очень хотелось всем показать, что у него в лицее процветает культура, – добавил Поль.

– А в классе думают, что вы просто держитесь особняком, – сказала Жюли.

– Известное дело, – бросила Франсина. – Только нам наплевать. Чтобы жить счастливо, надо жить скрытно.

Зое вскинула голову.

– Ты что, не поняла? – настойчиво вопросила она. – У нас репетиция, это наше личное дело. А тебе здесь делать нечего.

Жюли даже не шелохнулась, и тогда в спор спокойно вступил Цзи-вонг.

– Ты на чем-нибудь играешь? – спросил он.

– Нет. Зато я училась петь.

– И что же ты поешь?

– У меня сопрано. А пою я в основном арии Пурселя, Равеля, Шуберта, Форе, Сати… А вы какую музыку играете?

– Рок.

– Просто рок ни о чем не говорит. Какой рок?

Слово взял Поль:

– Наши кумиры – ранние «Genesis», в том числе их альбомы начиная с «Nursey Cryme», «Foxtrot», «The Lamb Lies Down On Broadway» и заканчивая «A Trick of Tail»… все «Yes», включая главным образом альбомы «Close to the Edge», «Tormato»… ну и весь «Pink Floyd» с самыми нашими любимыми альбомами – «Animals», «Wish You Were Here» и «The Wall».

Жюли кивнула со знанием дела.

– Ну да, старый, замшелый прогрессивный рок семидесятых!

Гномам ее замечание пришлось явно не по душе. Очевидно, это была их любимая музыка. Давид пришел ей на выручку:

– Значит, говоришь, ты училась петь. Так почему бы тебе не попробовать спеть с нами?

Жюли встряхнула копной каштановых волос.

– Нет уж, спасибо. У меня не все в порядке с голосом. Мне удалили узелки на связках, и врач посоветовал их больше не напрягать.

Она поочередно обвела их взглядом. Сказать по правде, ей очень хотелось петь с ними, и они все это чувствовали, но она уже так привыкла говорить «нет», что сейчас отвергла их предложение чисто инстинктивно.

– Не хочешь петь, тогда тебя никто не держит, – повторила Зое.

Давид не дал разговору обостриться.

– Можно попробовать какой-нибудь старенький блюз. Блюзы – это нечто среднее между классической музыкой и прогрессивным роком. А ты импровизируй со словами как угодно. И напрягать связки тебе не придется. Пой вполголоса.

Кроме Зое, настроенной скептически, все остальные согласились.

Цзи-вонг кивнул на микрофон, стоявший посреди комнатенки.

– Не волнуйся, – сказала Франсина. – У нас у всех тоже классическое образование. Я пять лет училась играть на фортепиано, но мой педагог был традиционалист до мозга костей, и мне быстро захотелось переключиться на джаз, а потом на рок, лишь бы ему насолить.

Все распределились по своим местам. Поль подошел к микшерному пульту и отрегулировал потенциометры.

Цзи-вонг стал отбивать тактовый размер в две четверти. Зое монотонно и нетерпеливо нажимала на басовые струны. Нарцисс взял привычные блюзовые аккорды: ми-8, ля-4, снова ми-4, си-2, ля-2, ми-2. Давид подхватил их арпеджио на электроарфе, а Франсина на синтезаторе. Мелодичный рисунок обозначился довольно четко. Недоставало только голоса.

Жюли неспешно завладела микрофоном. На мгновение ей показалось, будто время остановилось, потом губы ее разжались, челюсти разомкнулись, рот открылся – и она с головой бросилась в блюзовый омут.

Подхватив ритм блюза, она стала напевать слова, которые первыми приходили ей в голову:

– Зеленая мышка бежала по травке…

Сначала ее собственный голос показался ей как будто блеклым; на втором куплете связки, разогревшись, дали больше мощи. Жюли перепела по очереди все музыкальные инструменты, так что Поль даже не прикоснулся ни к одному бегунку на микшерном пульте. Уже не было слышно ни гитары, ни арфы, ни синтезатора – в каморке звучал только голос Жюли под фоновый аккомпанемент ударных Цзи-вонга.

– Ни дать ни взять улитка вышла из нее-йо-о-о-о-о.

Она закрыла глаза и еще раз выдала чистейшую длинную ноту:

– Йо-о-о-о-о.

Поль пытался убрать усилитель, потому как усиливать звук больше не было никакой надобности. Голос рвался из поля допуска микрофона.

Жюли остановилась.

– Зал здесь слишком маленький. И микрофон мне не нужен.

Она взяла ноту, и стены действительно задрожали. Цзи-вонг с Давидом были потрясены, Франсина сфальшивила, Поль, как зачарованный, воззрился на зашкалившие стрелки пульта. Голос Жюли заполнил все пространство и, разлившись по зальчику, проник в уши присутствующих, подобно ручейкам свежей воды.