Владимир Лынёв - Контора

В кабинете Орье паранойя ослабила хватку на горле Вульфа. Там царил порядок, рационализм и контроль. Аскетично обставленный офис был чистым, светлым и умиротворяющим. Многочисленные папки с электронной бумагой лежали аккуратными стопочками на большом умном столе со столь разнообразным и богатым функционалом, что любой топ-менеджер искусал бы локти в попытке заполучить такой же. На полках вдоль стен хранилась огромная коллекция профильной прикладной литературы. На диванчике в углу офиса остались лежать неприбранными с ночи смятые декоративные подушки и свесившийся с края плед.

Проследив за взглядом Вульфа, Орье пояснила:

– Иногда приходится задерживаться допоздна.

– Не знал, что в амеранглике «иногда» и «регулярно» стали синонимами.

– Сказать по правде, мое жилье не особо отличается от этого офиса, так зачем бессмысленно тратить время на дорогу туда и обратно? Вопрос сугубо риторический, и давайте сразу расставим все точки над «и»: первое – это не ваше дело, а второе – как вы догадались?

– Никакого психоанализа, лишь старое доброе обоняние. Здесь пахнет не офисом, а жилыми апартаментами.

Орье хмыкнула, располагаясь в мягкой зоне, предназначенной для приема посетителей, и предложила Вульфу последовать ее примеру.

– Поздравляю. Пока что вы демонстрируете все поведенческие паттерны, благодаря которым вас пригласили принять участие в этом проекте.

– Как раз об этом и хотелось бы поговорить. Извольте пролить свет на характер предстоящей работы и роль, уготованную мне.

– Всему свое время, мистер Вульф. Остался последний вопрос. Что подвигло вас бросить все и отправиться на другой конец света?

– Предложенная оплата труда и имя Джона Пейтона в качестве научного руководителя.

– Ваш напускной цинизм столь же смешон, как первые курчавые волосы на лобке у подростков, которыми они так гордятся в юности. Говорите правду или отправляйтесь восвояси первым же рейсом.

– О`кей. В проницательности вам не откажешь. Раз вы так просите… – он кашлянул в кулак, прочищая горло и собираясь с мыслями. – Безнадега. Депрессия. Отсутствие возможной самореализации там, где я находился. Наивно, но в мире, о котором я мечтал, врач, полностью посвятив себя выбранному призванию и саморазвитию, должен был помогать людям и получать за это достойное вознаграждение, позволяющее ему не заботиться ни о чем кроме работы. В реальности все оказалось иначе. Медицина свелась к сфере услуг. Ты должен был впаривать помощь пациентам вроде шарлатана от мира эзотерики, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Мне же хотелось быть на острие профессии.

– Идеалист, да? Пожалуй, это даже будет интересно. Вы либо инфантильный дурак, мистер Вульф, либо…

– Либо?

Орье не ответила, обдумывая услышанное. Тонкие пальцы с неброским маникюром телесного цвета неосознанно теребили желтую шелковую ленту на запястье левой руки, прикрытой рукавом пиджака.

Алекс понимал, что она пытается прочитать между строк. Анализирует его причесанную и напомаженную версию истины. Разве мог он признаться в том, что после Арктики стал психологическим калекой? Дело тут крылось не только в пережитом ужасе и посттравматическом стрессовом расстройстве. Вульф изменился. Его разум был не в порядке. После увольнения в запас он так и не смог толком социализироваться. Посильно оказываемая ветеранам шельфовой кампании помощь была сугубо симптоматической, а потому, чтобы разобраться в этиологии проблемы, ему пришлось отправиться за океан. Алекс Вульф искал свое место в мире и возможность применить полученные в медицинском университете знания на практике. Он хотел быть полезным людям, подспудно обретя исцеление на передовой научного фронта.

Поняв, что неловкое молчание затянулось, Вульф перешел в наступление, подводя итог вышесказанному:

– Таким образом, мне требовалось новое начало. Неважно, будет оно лучше или хуже моих предыдущих мытарств. Главное, что совершенно иное и будоражащее разум, ибо скука порождает апатию, а апатия – это маленькая смерть.

– Мне всегда казалось, что оргазм – это маленькая смерть. Так, по крайней мере, говорят французы.

Вульф рассмеялся:

– Судя по всему, в течение жизни мы проходим экзистенциальную реинкарнацию бессчетное число раз. Индуисты с буддистами были бы в восторге, но вернемся к моему вопросу…

Орье приняла решение:

– Слушайте и запоминайте, потому что повторять дважды я не буду. Контора является центральным офисом ГСПМ. В этих стенах мы занимаемся программированием терапевтических модулей, загружаемых впоследствии в аппараты «Морфей». Они широко представлены на рынке медицинских услуг в любой аптечной сети и рекомендованы к ежедневному использованию Министерством здравоохранения. Процесс конструирования таких модулей весьма сложен и не поставлен на конвейерный поток. В нем комплексно и поэтапно задействованы все отделы Конторы. Верстаком для подобной работы служит особое сознание – так называемый хост. В хосте созревает заложенная специалистами Конторы активная информационная единица – семя. Это будущая основа терапевтического модуля. Извлечение семени из хоста – плод синергического труда нескольких разумов. Группа извлечения представляет собой отряд психонавтов, находящихся в аппаратном сеансе коллективного осознанного сновидения на базе хоста. Основной проблемой является то, что отрядов психонавтов у нас не так много, как хотелось бы, а мистер Пейтон постоянно требует достижения более глубоких и комплексных терапевтических результатов от производимого продукта. Внедрение в хост и извлечение семени дают чрезмерную нагрузку на разум психонавтов, что вынудило нас путем опытных изысканий ввести в отряд новую ролевую модель, именуемую якорем. Вы станете нашим первым якорем, Алекс. Сегодня вы отдохнете и наберетесь сил после долгой дороги, а завтра нас ждет много работы.