Валерий Цуркан - Формат вещания

– А это тоже мне? – он взял книгу.

– Конечно. Разве не помнишь, ты мне про нее рассказывал?

– Я? Когда?

– Давно, я еще классе в восьмом учился. Ты говорил, что это была твоя первая книга, купленная после службы.

– М-да… старость не радость. Совершенно не помню.

– Ничего, почитаешь, вспомнишь.

Иван Юрьевич раскрыл первую страницу и с хмурым видом стал читать, шевеля губами. Постепенно морщины на лбу разглаживались, а лицо приобретало обычный добродушный вид. Он улыбнулся.

– Точно! Я все вспомнил! Однако давно это было, почти тридцать лет назад. Немудрено забыть. Отличная книга, кстати.

– Ну ты у нас и доктор, – засмеялась мать. – Отцу память вернул! Ну давайте, садитесь уже за стол. Отец, убери книгу! Вероника, не стой столбом, садись. Разливайте. А ты, Васенька, скажи тост!

– Да не умею я тосты говорить, – замялся Вася.

– Учись, казак, атаманом будешь! – Отец разлил себе и сыну водки, а женщинам вина. – В жизни пригодится. У нас бригадир из сборочного цеха знаешь, как тосты шпарит. На ходу выдумывает. Ему бы, понимаешь, тамадой быть, а он на мебельной фабрике прозябает.

– Ну… – Вася поднял хрустальную рюмку. – Пусть всегда светит солнце, мирного неба над головой, и там по мелочи – Игорь пусть квартиру купит, детишки чтоб не болели, да и вам, родителям, здоровья.

– Молодец, джигит! Так выпьем же за этот прекрасный кавказский тост! – Отец опрокинул рюмку и проткнул вилкой соленый огурчик.

Второй тост был за Вероникой.

– Квартиру не мешало бы, – произнесла она. – И здоровья всем. А Васеньке второй носочек, если будет себя хорошо вести в новом году.

Мать строго посмотрела на нее, но промолчала и выпила.

Так они просидели часа полтора. Вероника компанию составляла недолго, скрылась в своей келье. Мама вспомнила детство, стала рассказывать о том, как они жили в Каменке. Принесла старые фотографии, которые Вася любил рассматривать в детстве, разложила альбом на столе и предалась воспоминаниям.

– Наш дом.

На пожелтевшей от старости фотографии был изображен сруб, на крыше которого вместо привычного конька стояла деревянная фигура самолета У-2 с пропеллером, вернее, передняя часть с кабиной и крыльями. Вася не раз слышал историю о том, что прадед с детства мечтал стать летчиком, но мечта так и не осуществилась. И когда срубил новую избу, оформил ее вот так вот необычно.

– На ветру винт всегда вращался, – с нежностью в голосе сказала мама, – и сильно громыхал, как трещотка. Я привыкла к этому шуму, и он нисколько мне не мешал.

– Я ваш дом хорошо помню, – проронил отец. – Мы с пацанами бегали смотреть на этот самолет.

Родители познакомились ближе уже после того как всем раздали квартиры в городе, а в детстве и юности они почти и не общались, об этом Вася тоже много раз слышал.

Мама остановила взгляд на старой довоенной фотографии. На ней был изображен ее дядя Фома. Она рассказывала, что в 16 лет, незадолго до войны, дядя исчез – ушел ловить раков и пропал. Объявился Фома после войны. Как был, с раколовкой в руках, так и вошел в дом. И нисколько не повзрослел за все эти годы, хорошо сохранился. Где был и что делал, объяснить не смог, будто память отшибло. А через несколько дней приехали два офицера и увезли его с собой. Больше Фому никто и никогда не видел. Радость матери от встречи с пропавшим сыном длилась недолго.

Долистав альбом до конца, мама закрыла его. Это была их семейная традиция, время от времени просматривать старые фотографии, вспоминать своих предков. Без прошлого, говорила мама, нет будущего, нужно помнить своих дедов и прадедов. В детстве Вася обожал смотреть эти пожелтевшие кусочки бумаги, слушать рассказы матери, но теперь относился к этому как к обязательному обряду – он уже наизусть знал историю своей семьи.

Вася собрался домой – нужно было готовиться к встрече Нового года, да и Машка с Киром должны приехать.

Мать осталась дома, а отец проводил сына до автобусной остановки. Постояли там минут пять, и пришел автобус. Когда Вася занял место у окна, заметил, как на противоположной стороне дороги выходит из троллейбуса Игорь. Помахал рукой, но брат не заметил.

В своем подъезде, поднимаясь по лестнице, встретился с патлатым юношей лет пятнадцати и понял, что этот отрок мог быть тем самым любителем джаза, который развлекал его этой ночью. Уж очень «джазово» выглядел парнишка. Наверное, музыкант.

– Добрый день! – поздоровался Вася. – И с Новым годом!

Парень вытащил из уха один наушник, как истинный джентльмен.