Валерий Цуркан - Формат вещания

– А я жалел тогда, что это не я ему вломил, – добавил Кирилл. – Не успел.

Васю после этого случая вызвали к директору школы. Мажорик был не прав, но наказали Васю, и даже Маше немного влетело, потому что папа Стешина был богатеньким бизнесменом и помогал школе деньгами. Как бы то ни было, деньги Мажорику не помогали. Даже те, кто с ним дружил, уважали его лишь номинально, поскольку он всегда оплачивал походы в кино, а после, когда одноклассники стали постарше, накрывал поляну за свой счет. В друзьях Мажорика числились школьные хулиганы, к которым он подмазывался с начальных классов. Ребята из богатых семей, такие же мажоры, с ним не водились. Никто бедного Мажорика не любил, но у него всегда были деньги.

– А Степка Смирнов поэтом стал, – вздохнула Маша.

– Да он и раньше был немножко того.

Вася разлил еще по одной, добавил капельку вина в Машин бокал.

– Я его осенью видела, на остановке встретились. В каком-то поношенном свитере с газетой под мышкой. Радостный, будто миллион получил. Спросила, чего так сияет, а он мне газету подарил, там стихи напечатали.

– И как стихи? Хорошие? – поинтересовался Кирилл.

– Я в них не разбираюсь. Но ему предложили в газете работать литературным редактором. Наверное, хорошие стихи, раз так. Зарплата, говорит, не очень, но работа интересная.

– Ну, хоть этот будет работать по призванию, – заметил Вася. – А не как мы. Наверное, Степка самый счастливый из нас.

– А что мы? – возмутился Кирилл. – Мне моя работа нравится.

– Но мечтал-то ты стать летчиком.

– А кто не мечтал в детстве стать летчиком?

– Степка! – засмеялась Маша. – Степка с первого класса мечтал стать поэтом.

– Писал стихи, но не стал поэтом и слишком часто был слеп. Мое грядущее – горстка пепла, мое прошлое – пьяный вертеп, – напел Кир строчки из «Крематория».

Маша посмотрела на него сквозь бокал с вином.

– Это не о нем.

Радио продолжало играть джаз.

Было часов восемь, когда ребята решили выйти прогуляться или хотя бы подняться на крышу. В результате недолгих споров все-таки выбрали второе. Вася в последнее время стал нелюдимым и не горел желанием лишний раз встречаться с хомо сапиенс, а посидеть в узком кругу друзей на крыше многоэтажки он считал святым долгом.

После очередной стопки раздвинул шторы на окне. На улице тьма. Похоже, во всем районе выключили свет – не горел ни один огонек. Странным показалось, что по стенам домов не скользили лучи автомобильных фар, будто все водители успели разъехаться по домам и уже сидят за праздничными столами. Мир за окном словно замер в ожидании боя кремлевских курантов и речи президента.

– Темень-то какая!

Маша прижала нос к окну.

– Ничего не видно.

Кирилл выключил свет. Вася повернул ручку и потянул на себя оконную створку. Задул несильный ледяной ветер. С той стороны был полный мрак.

– И тишина, – заметил он, вглядываясь в холодную мглу.

Действительно, снаружи – ни звука. Затем раздался приглушенный собачий лай, и больше ничего не донеслось из непроглядной теми. Это было странно – даже если и выключили электричество во всем в районе, люди-то никуда не могли деться. В этот день на улице их должно быть много, и они не молчали бы, как бирюки. Это всегда был самый шумный вечер в году. Ну, кроме разве что Дня ВДВ. Ни одного салюта, ни одной самой слабенькой хлопушки не было слышно. Будто там, в заоконном мире, все одновременно вымерли, и лишь одинокая собака продолжала надрываться, истошно гавкая.

– Как-то не празднично там, не находите?

– Не то слово, – Вася поежился от холода.

– Даже в будни по вечерам шумнее, – заметил Кирилл. – Машины ездят постоянно.

– И люднее, – добавил Вася. – Дети орут, в снежки играют, на горках катаются.

– И намного светлее. Сейчас даже звезд нет. А небо вроде было чистым.

Они запаслись хлопушками, салютами и ракетами, оделись и вышли в подъезд. Там не горела ни одна лампа – а ведь недавно работало освещение на всех этажах.

Кирилл включил фонарь в смартфоне и поводил им по сторонам. Маша прислушалась и произнесла:

– И здесь тоже тишина, как в могиле. Неужто никто праздник не отмечает? Музыка нигде не играет, никто не веселится.

– Странно, – подтвердил Вася. – Вчера меня среди ночи потчевали джазом, а сейчас, когда положено шуметь, весь район как уснул. Или у всех, кроме меня, вырубило свет?

Подойдя к соседской двери – именно в этой квартире жил вчерашний любитель джаза, – Вася нажал на кнопку звонка, но тот не сработал. Настойчиво постучал, раз и другой. Никто не отозвался. Ребята постучались в остальные двери, но и там никто не вышел.