Мы считали, что имеем дело с разрозненными претензиями отдельных рас, наций и государств, но здесь на Памире, между небом и землей, уже отчетливо видна та паутина, которой по строго определенному плану, не знаю, как давно, но уже крепко опутали мир эти люди.
Часы пробили половину десятого, одновременно из салона послышались возгласы:
— Вот где они, вот!
На расстоянии десятка-двух метров от макушки хребта, бывшего ниже соседних вершин, но отличавшегося совершенно почти отвесными и местами даже нависшими над бездною обрывами, была площадка, на которой стояли два человека с подзорными трубами. Они осматривали окрестности. Один из них, заметив еще дымившиеся на глетчере остатки аэроплана, указал на них рукой. Затем, обменявшись друг с другом несколькими фразами, они ушли с площадки в зиявшее сзади них отверстие, которое за ними закрылось. И снова в своем мрачном величии торчала неприступная вершина к небу.
Через четверть часа стена раскрылась, создавая впечатление как бы небольшого аэродрома с прилегающим к нему ангаром. Три человека выкатили маленькую пушку, походившую на те, что употребляют для бросания гарпуна китоловы. Минут десять ушло для установки этой пушки. Люди на площадке суетились около нее, по очереди уходя внутрь скалы и появляясь снова с каким-нибудь предметом в руках. Наконец, видимо, их приготовления стали подходить к концу и трое из них, подняв с трудом с земли нечто походившее на тяжелый якорь с многочисленными лапками, всадили его длинную массивную рукоятку в жерло установленной ими пушки. Один из них внимательно осмотрел еще раз всю установку, как и провода, ведшие от пушки вовнутрь, и исчез в зиявшем отверстии. Через несколько мгновений якорь вылетел и, описав правильную дугу, упал на находившийся на значительном расстоянии глетчер другой вершины. Нить, которая была привязана к ручке якоря, начала наматываться на лебедку, таща за собой по-степенно утолщавшуюся веревку, перешедшую потом в веревочный легкий мостик, который, прогнувшись, повис над бездной. По нему с палками и веревками, заброшенными за спину, один за другим начали переходить люди, бывшие на площадке. Когда последний из них перешел с мостика на глетчер, доктор произнес:
— Господа, каждый на свое место.
Сам же он, позвав Мирано, спустился с ним в нижнюю часть «Церона».
В машинном отделении, в которое они сначала попали, виднелось очень большое количество электромоторов, соединенных с каждым отдельным механизмом «Церона». Они приводились в движение общей машиной особым способом, так как нигде проводов не виднелось. У командного мостика находился небольшой экран, на который перископ бросал изображения. Оттуда вел ход в так называемое химическое отделение, где с одной стороны была прекрасно оборудованная миниатюрная лаборатория, в то время как в другой ряд резервуаров и баллонов, связанных разнообразными трубами и проводами. Оно переходило в отделение, в котором, помимо ящиков с упаковкой, характерной для взрывчатых веществ и снарядов, стояло отдельно несколько сложных и в то же время смертоносных приборов, заключенных в проволочную сетку. К одной из таких клеток подошел доктор, в то время как Мирано стал на командный мостик. Доктор за оградой наклонился над резервуаром, в который были вделаны два шарообразных контакта и из которого вел наверх, наружу через потолок каюты, кабель, одетый в разнообразные сетчатые рубашки.
— Установи прицел на маленькую дверь, — бросил доктор в сторону Мирано. Сам же он склонился над контактами, сближая и отдаляя их, причем появлялась каждый раз яркая ослепляющая искра.
— Готово, доктор, — послышался голос Мирано. Несколько передвижений колес и рычагов и резервуар наполнился янтарного цвета жидкостью. Еще несколько движений механизма, и между кабелем и шариками установилась видимая на глаз струя, как бы бежавшая от них к кабелю.
Взгляд на приборы, перевод рычага и эта струя, сделавшись багровой, потекла еще интенсивнее к кабелю.
Доктор, простояв еще несколько минут, вышел из клетки и, перейдя в другое отделение, взошел там на командный мостик.
На глазах смотревших сначала растаял лед, бывший на входе в убежище. Образовавшаяся от таяния льда вода начала испаряться, а затем через четверть часа перед удивленными глазами экипажа «Церона» вделанная на шарнирах глыба скалы вся раскалилась. Огненным пятном казалась она на бело-черном фоне массива.
Пять фигур шли по ледяному морю к переставшим уже дымиться остаткам аэроплана, не подозревая, что происходит с убежищем, покинутым ими неполных полчаса тому назад.
Читать дальше