Иван Муравьёв - Люди загадочных профессий (сборник)

…

Ерошка шагал к ним так, как шёл бы, наверное, герой его песни: рассупоненный, откинув голову вверх и устремив взгляд в утреннее небо, сапоги (не из сказочного пенгвина, но всё ж из ладных полигончиков) топтали поникшую за ночь кэшь. Левой рукой он удерживал на сворке трёх поджарых снифферов, а справа на поводке трусил лобастый, свирепого вида плагин.

За Коршуновым зашуршал откидываемый полог-фильтр, выглянул хмурый Трофим:

– Ох, Ерофей, ой, крамольник! Вот прознает урядник про песни твои, будет тебе хакер удалой!

– А откуда ему прознать-то? – отвечал подошедший Ерошка, еще не вполне выйдя из образа – Разве что ты, дядя, по старой памяти донесешь.

Коршунов предупредительно хмыкнул, и спор, не успев разгореться, угас.

Снифферы возбуждённо поскуливали, ластились к людям, привлечённые запахом яичницы и уже разложенной приманки. Коршунов гладил их по холкам, рассматривал сигнатуры, завернул одному губу, осмотрел:

– Что-то худые они у тебя, Ерошка. Или ты не патчишь их?

– Как же не патчить, вашмилось! Раза два в неделю, самолично, каждого. И обновляю, и за версией слежу. Ну и что, что худые! Зато уж след не упустят. Звери!

Коршунов недоверчиво прищурился, но больше ничего не сказал, зашел в модуль и начал собираться. Подсумки, патронташ, плащ для скрадывания, и чем укрыться в непогоду. Повертев в руках футляр с интроскопом, положил его обратно: в чаще он вряд ли понадобится, а вместо него по весу лучше взять полдюжины контрольных точек. Рассовав всё по подсумкам, для пробы понаклонялся в стороны, попрыгал, чуть перетянул амуницию и, повесив на плечо дебаггер стволом вниз, вышел наружу. Глянул на посерьёзневшего и тоже вооружённого Трофима, кивнул:

– Собрались? Тогда, помолясь, приступим.

В след за Трофимом, Коршунов – замыкающим, спустились в низину. Раньше по ней протекал какой-то устарелый протокол. Сейчас он заилился, зарос поправками и патчами и превратился в цепочку глюковищ, на одном из которых и охотился на заре Трофим. Всё же ложбина осталась, и по ней, как прикинул Коршунов, можно было зайти далеко, не заплутав и не сбив ног. Не прошло и получаса, как они ступили под тёмную сень старого кода.

Код обступил их со сех сторон, запущенный и дикий. По обе стороны ложбины старые иерархии классов росли, ветвясь, сплетаясь вверху над головами, образуя сплошной глухой и мрачный полог. В промежутках росли какие-то бледные, искривлённые, уродливые интерфейсы, беспорядочно и густо. Ни щебета, ни шороха – только хрустит под ногами многолетний слой опавших версий. Кое-где великанские деревья классов стояли покосившись под странными углами, подточенные багами. Кое-где поваленные, с вывороченными корнями и ссылками, они гнили без использования, облепленные белёсоватыми с тленным запахом колониями стабов. Тяжело, душно и жутко было здесь путникам. Здесь, среди переплетения непонятных мыслей, проросших кодом, уже давно не было места человеку.

К концу третьего часа пути в глубину чащи они решили сделать привал. Вокруг росли уже не классы, а странного и древнего вида библиотеки («Да тут Фортран, ничего себе!» – изумлённо покачал головой Коршунов). Без подлеска из интерфейсов, совсем почти без версий, возвышались они насколько видел глаз сумрачной колоннадой. Здесь когда-то был исток протокола, по руслу которого они пришли. Здесь же они нашли первую сброшенную кóру. Начинаясь от ложбины, она уходила влево между двумя поваленными каталогами и терялась из вида. Охотники, насторожившись, прошли вдоль неё, чем дальше, тем больше удивляясь, каким огромным был оставивший её процесс.

– Тут в одной выползине полтерабайта, не меньше – шепнул Трофим (все трое инстинктивно перешли на шёпот, и даже снифферы примолкли и не рвали поводки).

– Так – согласился Коршунов.

Он зашёл, чвакая сапогами, в самую кору, наклонился, протянул что-то через пальцы и, распрямляясь и вытирая руки, сказал:

– В нём еще и потоков как бы не тридцать. Многозадачный такой, вырос. Мне кажется, это он. И кора свежая.

Он и Трофим расчехлили оружие, проверили заряды. Снифферы взяли след, и люди вслед за ними тихо устремились в глушь. Справа от них рыжей тенью мелькал плагин.

За время недолгого бега сброшенные коры попадались еще дважды, и каждая была крупнее предыдущей. Коршунов стиснул зубы: местные власти, как всегда, тянули до последнего и вызвали его из столицы только когда стало уже поздно, ни о чём не предупредив. При виде третьей коры, уже совсем немыслимых размеров, Трофим побелел лицом, зачем-то взял наперехват своё оружье, споткнулся, упал и тут же вскочил, озираясь, и, загнанно дыша, присоединился к погоне. Снифферы уже не тянули шлейку, они перешли на мелкую трусцу и жались поближе к людям. Впрочем, их помощь больше не требовалась: вдали было уже видно, как среди зарослей библиотек ворочается исполинская туша. Хозяин здешних мест. Баг.