Сергей Балашов - Близкие звезды, далекие миры

Тогда десятки и сотни кораблей с лучшими воинами ацтеков отправятся в путь. Самые дикие из туземцев лягут на алтарь, и их Биение позволит выстроить новую империю. В ней будет лучшее из двух миров: прогресс и порядок ацтеков, и простор для путешественников и сорвиголов. Прекрасные города и отличные дороги возникнут на месте непроходимых лесов. Будут построены дивной красоты дворцы и храмы – смесь архитектуры ацтеков и туземцев. Должна же у них сейчас быть какая-то архитектура? Лучшие из бледнокожих займут достойное место в новой заокеанской империи. Чтобы это прекрасное будущее наступило, нужно сделать первый шаг.

Сокол посмотрел на друзей.

– Ребята, а поплыли за море?

Койот широко улыбнулся. Ящер хлопнул себя по бокам. Все трое весело рассмеялись.

– Пойду поговорю с остальными, – Койот пошел к выходу из каюты, – Интересно, воины и инженер с нами пойдут?

Сокол вздрогнул. Оказывается, в своем воображении он уже видел рядом с собой на носу корабля стройную девушку с инструментами в сумке. Вдруг она откажется?

Сперва он решил поговорить со Змеем. Предводитель воинов стоял на страже посреди палубы. Кажется, за ночь он вообще не двинулся с места. Лучник сидел рядом. Сокол рассказал им о принятом решении. Они ремонтируют корабль, приносят в жертву всех пленников, но плывут не в столицу, а на восток. Разведать путь к родине чужаков.

– Я с вами! – Вскочил на ноги Лучник.

– Это будет дезертирство. После такого возвращаться нужно только с победой.

Лучник уверенно кивнул. Они с Соколом вопросительно посмотрели на Змея. Тот задумчиво качал головой.

– Я командир, а не просто воин. Неизвестно, что вытворят без меня Мудрость Четырех Ветров и Ручей. Я возвращаюсь в столицу.

– Мудрость будет в ярости, что ты помог нам.

Змей усмехнулся, тряхнул за ворот Колумбуса.

– Я захвачу с собой трофей. Когда я лично подарю вождя чужаков императору, слова почтенного жреца не будут влиять на мою судьбу.

– Значит, прощаемся? – Сокол протянул руку, и Змей ответил крепким рукопожатием.

– Увидимся при дворе императора. Надеюсь услышать твой рассказ о дальних землях, капитан.

Предстоял самый важный разговор. Сокол нашел Белку на носу корабля. Девушка задумчиво смотрела вдаль.

Ночь уходила, последние звезды гасли в небе. Дольше всех горела над горизонтом зеленая звезда богини Чальчиутликуэ, покровительницы морей и любви. Из-за острова поднималось солнце.

Сокол оперся о борт рядом. Он молчал. Белка заговорила первой.

– Все готово. Я подключила двигатели, настроила управление парусами. Ребята помогли сделать алтарь. Осталось провести ритуал, зарядить амулеты – и можно плыть в столицу.

Девушка потерла раненую щеку. Принялась комкать край пончо, вытирая уже чистые руки.

– Двигатели отлично получились. Наверное, даже отец одобрит, когда увидит. Сперва никак не могла правильно распределить усилие между большими парусами, шла потеря импульса из-за плохой фокусировки, потом я придумала…

– Белка, – Он коснулся ее плеча. Она не смотрела на него, глаза ее были крепко зажмурены, – Мы решили плыть на Восток. За океан. Ты пойдешь со мной?

Она повернулась к нему всем телом – гибкая, юркая, прекрасная. Внимательно посмотрела в его лицо. Прочла в его глазах то, что искала, и о чем не решалась спросить. Кивнула.

Начала было что-то говорить, но Сокол наклонился и нежно коснулся ее губ своими губами. Она обняла его за шею и прижалась крепче. На долгий-долгий миг во всем мире не было никого, кроме них двоих.

Профессор Мекатл выключил настольную лампу, снял очки и устало потер глаза. Вышел из кабинета в общий зал лаборатории. В зале было темно, все уже разошлись по домам. Только у кого-то горел свет над рабочим столом. Какая нелепая трата электричества… Лабораторию не закрывали, все привыкли, что он уходит последним. Как уйти с работы вовремя, если от тебя зависит судьба человечества?

Он прошел через зал и вышел на балкон. Теплый парижский вечер. Вдали за набережной Сены мерцала огоньками Эйфелева башня. В городе уже выключали фонари на ночь. Большой город, четвертый по величине в Заокеанских республиках. Только на освещение центральных улиц уходит по большому конденсатору за ночь. Энергия шочимики двадцати пяти фазанов, или одного человека. Кто бы мог подумать, что в наше время мы вновь будем мерять энергию в жизнях людей, а не жертвенных птиц!

Мекатл поискал над горизонтом вечернюю звезду, планету Тлауискальпантекутли. Напрасно, конечно. Ее блеск уже три года как не различить из-за солнечной короны. Весь западный край небосвода заливало бесформенное багровое сияние. Закатывалось умирающее Солнце планеты Земля. Будущий красный гигант. Ночи теперь все такие – не темные, а душно-красные, как сквозь дымку.