Анатолий Мусатов - Аврелион

– Бежим, Пэр, скорее. Я не хочу, чтобы за опоздание меня послали на уборку отходов в деструктор.

– Не бойся, не опоздаем. – Пэр усмехнулся. – Мы уже там. По крайней мере, для Регистратора. Вот, смотри, – и он протянул Криту небольшой черный стержень, на одном из концов которого светилась красная метка.

– Что это? – прошептал заинтригованный Крит.

– Это блокиратор Регистратора, – довольно усмехнулся Пэр. – Я тебе не хотел пока говорить о нем. Его я сделал сам. Это было не очень трудно. Я его сделал для того, чтобы, когда мы уйдем в Лес, нас не хватились слишком рано.

– Пэр, это здорово, хотя я не понимаю, как такое возможно! Ну все равно, лучше пойдем быстрее. Нас должны еще увидеть. Пропускать такое Моление нельзя. Боги Лакки все равно заметят наше отсутствие.

– Да не причитай ты и не трусь, – недовольно бросил Пэр, несколько задетый равнодушием друга к его изобретению.

Когда друзья пришли к Храму Творения, собрание только что началось. Главный Жрец уже обходил символы богов Лакки с воздетыми вверх руками с ритуальными жезлами. Они завораживающе переливались игрой разноцветных ярко светящихся точек. Еле слышное бормотание Главного жреца подхватывали ходящие за ним на некотором отдалении предикты. Провозглашая окончания его молитв рефреном: «Боги Лакки, боги Лакки, Вы справедливы и всемогущи!» предикты меняли у Главного жреца жезлы.

Их черно-серые одеяния резким контрастом выделялись на фоне больших прямоугольных панелей. Изукрашенные прихотливыми узорами, панели сплетались из множества линий, соединяющих бесчисленное количество разных по размеру коробочек, цилиндриков и прямоугольников разнообразнейших оттенков цвета. Они были собраны в каком-то магнетическом порядке и были явно живыми. Некоторые из них пощелкивали, другие просвечивали некими внутренностями, периодически меняющими цветовой узор. От этих панелей, на которых размещались все узоры, исходил временами приглушенный гул. Заслышав его, жрецы и предикты приходили в неистовство. Исступленно крича: «Боги Лакки, боги Лакки! Вы все видите, будучи везде и во всем!», они, кидаясь на колени, простирались ниц перед очередной ожившей гулом панелью.

Интеллакты, присутствующие на молитве, вторили жрецам, бормоча слова рефрена: «Боги Лакки, боги Лакки, Вы справедливы и всемогущи!». Так же, как и жрецы, они падали, словно подрубленные, на колени, утыкаясь лицом в геометрический пол Храма из полированных скарановых плиток.

Постепенно накал молитвы стал угасать. Измученный Главный Жрец лежал на полу, распростерши руки. Все благоговейно молчали, не смея прервать молитвенный транс жреца. Пэр подтолкнул Крита и кивком указал ему на выход. Крит, не смея пошевелиться, закрыл глаза в знак согласия. Приятели, как маленькие истуканчики, перебирая одними ступнями стали медленно продвигаться к выходу. Очутившись на улице, друзья, не мешкая, быстро обогнули храм и со всех ног помчались к дереву…

После молитвы Главный Жрец терпеливо ожидал, когда с него служки снимут облачение. Это было утомительной процедурой. Она предусматривала строгий порядок освобождения от молитвенных покровов и их аксессуаров. Было что-то неприятное в том, что для начала службы Моления нужно в обязательном порядке, помимо ритуальной одежды, подсоединять на себя с десятка два каких-то шнуров с коробочками. Их нужно было особым образом и в строго определенных местах на теле прикреплять липким составом, хранившимся в стене, общей для Храма и Медцентра.

Перед каждым молением, один из служек, неразговорчивый, с непроницаемым лицом, ключом, хранившимся только у него, отворял дверцу вмурованной в стену коробки и доставал оттуда мазь. Она не оказывала никакого действия на кожу и даже была неощутима при нанесении ее на тело. Главный Жрец чувствовал только пальцы служки. Но было что-то таинственное в том, когда служка прижимал на место с мазью одну из коробочек. Вроде бы ничего не происходило, но Главный Жрец вдруг становился необычайно зорким, будто видящим насквозь любого человека.

Эти коробочки непонятным образом побуждали его к тщательной проверке всех, живущих в пределах его района интеллактов. Главных жрец не мог понять, как можно видеть присутствие в Храме Творения одного в отдельности человека, и сразу их всех.

В те времена, когда он сам был предиктом, он не задумывался, почему Главный Жрец после молитв торопился уединиться в своей части храмового придела. И только совсем недавно, когда сил едва стало хватать, чтобы добраться до сервис-терминала, Главный Жрец понял: он был всего лишь медиумом для управления богами Лакки подвластных им людей. И он сам, и его тело не представляло для них никакой значимости.