Сергей Скурихин - Первые первой цепочки

Законопослушный гражданин

Семенищев порывался выйти на работу уже в пятницу, но Палыч велел ему не шутить со здоровьем и нормально долечиться за выходные. Это решение босса меня не сказать чтобы обрадовало, так как ещё вчера нарисовались два клиента со срочным ремонтом. Да и семенищевская текучка как-то незаметно, так же как растут чужие дети, приблизилась к контрольным срокам выдачи заказов. Всё шло к персональному субботнику, и я понимающе переглянулся с Ильичом, вспомнив его под бревном на картинке из школьного учебника.

Но Палыч не был бы Палычем, если бы начальственно отстранялся в периоды авралов. Нет, он взял на себя все заказы, которые требовали элементарного ремонта: ну там, замена сгоревших проводов или контактов, склейка корпусов и разная лёгкая косметика . Таким образом, с учётом субботы я уверенно выруливал по срокам, а с понедельника уже должна была появиться поддержка в виде семенищевского плеча!

Тему водоналивной ооошки я больше не поднимал, так как не было весомого повода для продолжения того разговора, да и Палыч бы это сейчас не одобрил. Когда в конторе было много работы, шеф старался, наоборот, пресекать отвлечённую трепотню сотрудников. Поэтому я даже не пытался узнать: есть ли новости про чету Алфёровых.

Но в моей голове этот вопрос засел занозой. И как иначе, ведь кроме двух взрослых, исчез ещё и маленький ребёнок?! Фантазия моя рисовала страшные сцены, благо новостные ленты о происходящем в стране и мире этому только способствовали. Вот и сейчас, пытаясь вставить в фен рабочий движок от другой модели, я думал об этих пропавших.

Могла ли призывы к спасению делать на жетонах их малолетняя дочь? Навряд ли. Даже если в свои три года она умела писать, то для неё всё равно нереальной задачей стало бы размещение надписи на поверхности размером с десятирублёвую монету. Компоновка текста для детей вообще проблематична, так как слова для них в первую очередь передают эмоции, а только потом – смысл. И самодельные поздравительные открытки для мам и пап они часто начинают надписывать аршинным шрифтом, стремясь при этом уместить всё в одну строчку. А когда видят, что места уже не хватает, то пытаются мельчить или загибать хвост у надписи. Да и сложное название улицы, написанное без ошибок, тоже говорило об обратном.

Нет. Послание на жетоне было нацарапано явно не детской рукой, и мне следовало отойти от шаблона, который я сам же себе и навязал. Но тогда, если писал взрослый, то кто это мог быть? Сам Алфёров? Его супруга? Некто, кто знает об их судьбе? Или химик-эксперт со своей семьёй тут вообще не причём?

Да, гадать так можно было долго и с нулевой результативностью. В одиночку правильный ответ я найти не мог, но и не дать ход информации про жетоны с призывами о помощи стало бы с моей стороны если не преступным, то трусливым молчанием! Визитка полицейского всё ещё лежала в заднем кармане моих джинсов, и я решил позвонить по этому номеру сегодня же вечером, как только освобожусь от дел.

Старый фен мне пришлось разбирать и собирать ещё дважды, пока неродной моторчик не удалось закрепить в корпусе, так что бы он перестал шумно вибрировать. Ещё один заказ был готов, и в конторе, кроме меня, уже никого не осталось: Палыч с Димкой уехали с час назад.

Я закрыл все окна, освободил розетки от штепсельных вилок, погасил свет и закрыл за собой дверь, предварительно запустив постановку офиса на сигнализацию. Красный огонёк чуток померцал и загорелся ровным светом, сообщая мне, что наш объект взялся на пульте централизованной охраны.

Выйдя из конторы, я прогулялся ещё четверть часа пешком, прежде чем набрал номер с визитки. Как ни странно, но на том конце невидимого провода ответили сразу же после первого гудка. Напряжённый тон в голосе старлея тут же смягчился, когда он понял, что позвонил один из тех свидетелей, что обнаружили глаз в киоске-автомате по розливу воды. И спокойно, даже с весёлыми нотками, старлей мне сообщил:

– В общем, это не глаз был. Ну то есть не настоящий глаз, а глазной протез!.. Шуточки такие у кого-то.

Следом он снова посерьёзнел и казённо спросил про цель моего звонка. Но после услышанного, я уже ничего не хотел рассказывать про найденные жетоны , чтобы не потакать идиотским розыгрышам какого-то скучающего шутника. Я честно ответил, что история с глазом просто разбередила мне душу, ведь не каждый день такое увидишь, но добавить по сути дела мне нечего. Нам нужно было уже заканчивать этот быстро потерявший актуальность разговор, и я понимал, что старлей хочет того же самого. Наверняка, у него и без этого закрытого дела хватало головной боли. И мы коротко попрощались: он – стандартным предложением звонить, если что; а я – заверением, что именно так и поступлю.