Игорь Вереснев - Солитоновая соната

С Джоном Катервудом Стефан дружил с детства. С тех благословенных времен, когда Катервуд-старший руководил Институтом прикладной телепортации, а Юлиус Миклач был его заместителем. И два года разницы в возрасте их сыновьям вовсе не мешали дружить, наоборот – они были словно старший брат и младший. Правда, после школы Джон обогнал друга – сразу же поступил на факультет журналистики и глобальной информации. А Стефан три года примерялся к выбираемой профессии, пока не решил твердо: помогать, спасать людей – его призвание. И уехал учиться в самый престижный из медицинских университетов – Московский.

С Ириной Мортинцевой он познакомился на вступительных экзаменах. Нельзя сказать, чтобы он влюбился с первого взгляда. Ирина была замечательным человеком, хорошим другом и симпатичной девушкой, и, может быть, когда-нибудь в будущем… Стефан все делал обстоятельно, не любил торопить события. Но когда на зимних каникулах он заскочил в Ванкувер, чтобы повидаться с другом, поделиться московскими впечатлениями, показать отснятое за полгода, Джон вдруг спросил осипшим голосом:

– А та девушка из твоей группы… которая с косичками и ямочками на щеках… У нее есть парень?

– У Ирины? Кажется, нет.

– Стеф, познакомь меня с ней.

Стефан опешил от такой просьбы.

– Ты что, не понял, кто ее отец? Это Мортинцева!

– И что? А я – Катервуд.

– Вот именно! Ты хочешь, чтобы отец устроил тебе скандал?

Джон молчал, набычившись, плотно сжав губы. Стефан попытался воззвать к здравому смыслу:

– Дружище, я понимаю, что в тебе говорит пиратская кровь. Но то, что ты просишь, – полнейшая авантюра.

Джон молчал.

– Ты понимаешь, в какую сенсацию раздуют вашу встречу репортеры? Ты выставишь себя в глупейшем свете. И к тому же Ирина рассудительная девушка, она не станет с тобой разговаривать. Если хочешь, я могу передать ей, что ты… э-э-э…

Джон молчал. И Стефан сдался, уверенный, что ничего из затеи не выйдет. Катервуд и Мортинцева встречаются? Нонсенс!

Олег Сергеевич Мортинцев и Джон Родрик Катервуд двенадцать лет не подавали друг другу руки. Двенадцать лет разговаривали исключительно через переводчика, хотя, разумеется, каждый в совершенстве владел и русским, и английским. Двенадцать лет, упоминая друг о друге в публичных выступлениях, не забывали добавлять эпитеты «авантюрист» и «ретроград».

Злые языки утверждали, что у неприязни этой глубокие корни, чуть ли не этнические, тянущиеся в Темные Века. Но злые языки редко коррелируют с умными мозгами. Антипатия объяснялась куда проще. И куда сложнее. Пятнадцать лет назад Джон Катервуд обратился к жителям Земли с простым и незамысловатым предложением: «Кое-кто из вас считает, что человечеству не нужны звездолеты. И я соглашусь с этим. Тратить время, ресурсы, а главное, человеческие жизни на релятивистские полеты – глупая затея. Все равно что пользоваться паромобилем, когда у тебя в столе лежат чертежи реактивного ранца. Дайте мне достаточное количество энергии, и я принесу вам Вселенную на блюдечке! Каждому землянину – любую звезду, любую планету на выбор, – прямо к порогу его дома!» Ему поверили. Потому что на Земле сеть нуль-транспортировки давно заменила воздушный, наземный и морской транспорт, потому что успешно действовал канал на Луну и велась подготовка к запуску марсианской линии. Но звезды поддаваться не хотели. Три года спустя репортер БВИ поинтересовался теперь у члена Всемирного Совета, главы Объединенной Транспортной Комиссии, когда же тот принесет свое блюдо со Вселенной. Катервуд пожал плечами и посоветовал обратиться с этим вопросом в Комитет Планетарной Безопасности, к господину Мортинцеву.

Некогда человечество получало львиную долю энергии, расщепляя и синтезируя атомные ядра. До этого – черпало ее из нефти и угля, воды и ветра. Со временем источников энергии становилось все больше, человечество выдавливало ее отовсюду, куда могло дотянуться. Но на всех желающих энергии по-прежнему не хватало. И самые большие аппетиты были у транспортников. Каждые полгода Катервуд поднимался на трибуну Всемирного Совета и требовал новых и новых тераватт, красочно рисуя перспективы звездных дорог. А следом за ним вставал Мортинцев и скрупулезно перечислял, от каких именно привычных и успевших стать необходимыми благ придется отказаться каждому жителю Земли сегодня, чтобы получить звезды хотя бы послезавтра. Или послепослезавтра. Три четверти землян пока что предпочитали блага. Но одна – грезила о звездах. Времена диктатуры большинства, на счастье, давно миновали, потому Мировому Совету приходилось лавировать, искать компромисс. Катервуд и Мортинцев оставались крайними полюсами, непримиримыми антагонистами. И у каждого была своя правда.