Бруно Арендт - Интеграл Пьявица

Вручив денежные вознаграждения команде наёмников из Силы, механикам и разнорабочим, Хьюго повернулся к оставшимся в грузовом отсеке Максу и Лукасу:

– Так, Макс Ньюман и Лукас Ландж, вам НП предлагает остаться главными помощниками на корабле «Навуходоносор», – видя недоумённые взгляды, добавил: – Да, его решили переименовать. С изменениями в ваших контрактах, разумеется. А именно, вступление в Гильдию Успеха в звании лейтенанта и повышение, установленное ранее мистером Хофманом, денежного пособия в семь раз.

– Ага, и никаких нюансов? – недоверчиво спросил Лукас.

– Нюансы стандартные, – невозмутимо ответил Хьюго. – Вступление в Гильдию Успеха означает выполнение и соблюдение всех предписанных условий по контракту, уставу и расширенным приложениям к ним, с которыми вы можете ознакомиться в одном из Примумских отделений.

– Подумать-то можно? – спросил Макс.

– Да, конечно, у вас есть время до завтрашнего утра, – он протянул бумаги с новым контрактом. – Вот, тут можете ознакомиться со всеми «нюансами». Если кто-то откажется от столь выгодного предложения, которое редко кому выпадает вообще, ему выплатят пособие по старому договору, на сегодняшнее число, так же в отделении Гильдии Успеха. Всего доброго, с вами мы, наверное, больше не увидимся… – Хьюго Моро сделал пару шагов в сторону капитанского мостика и в пол-оборота добавил: – западный порт закрытый, так что назад вас пропустят только по новым контрактам, а мне нужно ещё забрать вещи.

– То есть не Вы будете капитаном? – спросил Макс.

– Да, и слава Богу, мне поручено было доставить судно сюда как можно скорее, не более. Удачи вам! – сказал бывший новый капитан «Аризоны-Навуходоносор» Хьюго Моро и скрылся в коридоре.

– Ну что? – спросил Макс у Лукаса. – Остаёмся?

– Не знаю… ты же помнишь… – ответил тот.

– Да-да, ты ненавидишь Гильдии, и тебе есть за что. Но деньги-то неплохие, да и на корабле мы знаем всё от и до, – выложил более чем весомые аргументы Макс.

– Я подумаю до завтра, – ответил тот, направляясь к выходу из воздушного порта.

Яркий жёлтый свет портовых прожекторов полностью засвечивал чёрное небо над Примумом, не оставляя возможности увидеть звёзды. Дойдя до пропускного пункта, Лукас увидел, как гильдейские служащие конвоировали группу людей, закованных в наручники, к площадке с «Аризоной», а точнее уже кораблём, под названием: «Навуходоносор».

– Талиенс Гром, угодье десять-десять, проходи. Томас Юн, угодье девять пятьдесят, пшёл, – услышал он краем уха и неторопливо направился к вечернему жилому кварталу города Примум.

Что-то тёплое стекало по её лбу. Голова словно каменная. Тупая, ноющая боль наполняла всю верхнюю часть тела. Она лежала лицом вверх, чувствуя под собой жёсткую ровную поверхность. Девушка попыталась открыть глаза. Под будто приклеенными веками в густой мгле ослепительно вспыхнул луч солнца. Левое веко поддалось с трудом, другое осталось недвижимым. «Нужно встать» – подумала она. Невероятным усилием, морщась от мучительно тянущей боли в позвоночнике, она очень медленно оторвалась от пола и опёрлась на онемевшие руки. «Где я? Что это за комната?». Голова раскалывалась, не давая мыслям собраться в кучу. Нащупав сзади какую-то крепкую опору, привалилась к ней спиной и плечами. Единственный приоткрытый левый глаз не давал возможности охватить всю картинку, очень сужая поле зрения. Сквозь дым, заполняющий всё пространство, в неверном свете, идущем от монотонно мигающих огоньков, увидела прямо перед собой два расположенных рядом кресла. Непослушная шея не давала возможности оглядеться полнее, чтобы прояснить обстановку.

– Вы как? – прозвучал грубый тяжёлый мужской голос слева. – Подняться можете?

«Что случилось?» – хотела спросить она, но из-за боли в челюсти лишь приоткрыла рот. Голосовые связки, как и вся нижняя половина тела, её не слушались.

– Если не можете сказать, не пытайтесь даже, – сквозь звон в голове посоветовал голос. – У меня так же было. Но вы хоть привстали, а я и этого не могу. Ничего не чувствую. Мы, видимо, сгорим здесь, дыму всё больше.

– У-а-а-а-м-м-м-ы? – превозмогая боль, спросила девушка.

– Я не знаю, где мы, я отсюда вижу только то, что дыму всё больше. И солнце садится. Я давно уже так лежу. Не знаю, сколько времени прошло.