Алексей Евтушенко: Сдвиг

Ну и что это мне дает, если поворота нет?

Я развернулся и медленно проехал назад четыре километра.

Нет поворота.

Остановил машину и вышел. Дождь закончился, и кое-где между облаками уже просвечивало голубое небо. Пахло мокрой травой и смешанным лесом, опушка которого виднелась метрах в двухстах по правую руку, сразу за кочковатой болотистой низинкой, вплотную подступающей к грунтовке.

Тишина. Господи, как же здесь тихо… Стоп, Даня. А почему, собственно, тихо? Хочу музыку. И новости с прогнозом погоды. Цивилизации хочу.

Я быстро сел в машину и включил радио. Кстати, разве оно было выключено перед тем, как я въехал в этот чертов туман? Не помню. Ладно, неважно, вспомню потом. Где моя любимая волна…

Волны не было. Точнее, ничего на ней не было. И на других волнах тоже. Автонастройка дважды прошлась по всему доступному диапазону. Ни обрывка мелодии, ни фразы, ни слова, ни осмысленного звука. Ни-че-го. Только шум и треск атмосферных помех.

Видимо, на сегодня мой лимит страха был исчерпан, поэтому я просто разозлился. Какого черта, действительно? Ну ладно, понимаю, проблемы с навигатором и мобильной связью. Бывает, не впервой. Но радио?! Я не специалист, но, по-моему, в том месте, где я сейчас нахожусь, не поймать хоть какую-то передачу обычным автомобильным приемником невозможно. Факты, однако, говорят о другом. Что ж, значит, верно одно из двух: или это по каким-то причинам все-таки возможно, или я нахожусь не там, где мне кажется. Первое мне нравилось больше. Потому что второе крепко противоречило здравому смыслу, а мне хотелось бы иметь его при себе.

Надо же, и дорогу спросить не у кого. Даже и не помню, когда последний раз я оказывался в столь пустынных местах. Только две машины мне попалось на этой грунтовке с тех пор, как я на нее свернул. Старенький зеленоватый «Фольксваген» и новенький желтый пустопорожний «КамАЗ». Оба навстречу, и оба на первых двадцати километрах. Затем промелькнули четыре начинающих байкера на малокубатурных изделиях японского автопрома, тоже навстречу, и один велосипедист – таджик или узбек, лет сорока с лишним. Я еще подумал, что дядька очень органично смотрится на этой дороге среди наших полей и перелесков в джинсах, заправленных в пыльные кирзачи, и в стареньком пиджаке поверх выцветшей майки. У него еще и мятая кепка была на голове. Такая… характерная, будто вытащенная из гардероба костюмера, участвующего в съемках фильма о сороковых-пятидесятых годах прошлого века. Велосипед тоже был под стать сапогам, пиджаку и кепке – односкоростная облезлая «Украина» с багажником сзади. На таком я в деревне у деда рассекал на летних школьных каникулах лет пятнадцать назад. Классное было время.

Надо же, как много я помню. Даже то, что после этого таджика (или узбека) мне попалась на глаза группа конников, следующая шагом вдоль опушки леса. На этот раз примерно в том же направлении, что и я. Любители туристической верховой езды, судя по всему. И после них будто отрезало. Никого. А прошло с тех пор… Я посмотрел на часы. Ровно полтора часа, милостивые государи и государыни. В принципе, для пустынного русского направления, изо всех сил прикидывающегося дорогой, проходящей в относительной дали от крупных и средних населенных пунктов, не так уж и много. Но все равно как-то неуютно.

Чуть поразмыслив, я решил не рисковать и поехал обратно. Впереди в отсутствии правильной карты, а также спутниковой, мобильной и радиосвязи – неизвестность. А позади точно есть холм, с которого я въехал в туман и на котором вышеозначенная связь была. Ну, или мне кажется, что была. Заодно и проверим. В самом крайнем случае поеду обратно к шоссе, там уж точно люди повстречаются.

Обратный путь занял меньше времени, потому что туман давно исчез, заколдованный поворот я уже не искал и гнал машину по колее на полной возможной скорости. На опоздание давно было плевать, хотелось только одного – поскорее закончить со всей этой нелепицей.

Однако нелепица заканчиваться не хотела.

Для начала я так и не обнаружил того места, где закончилась нормальная грунтовка и началась заросшая колея. Не было его. Знакомый пейзаж по сторонам был, а грунтовки – фиг. Только колея. Свернуть с дороги, не заметив подобного действия, я не мог, исключено. Но если бы и свернул, то давно бы уже доехал до этого поворота. Но никакого поворота не было. Колея, бывшая некогда грунтовкой, вывела меня на плоскую вершину знакомого (как мне казалось) холма, с которого я вроде бы не так давно съехал в туман! Машина на второй передаче проехала еще метров тридцать, и тут моя правая нога уже второй раз за день соскочила с педали газа и резко ударила по тормозам, левая выжала сцепление, а правая рука сама, без малейшего вмешательства сознания, перевела рычаг переключения передач в нейтральное положение. «Патриот» замер, и вместе с ним, не веря своим глазам, замер я.