Алексей Евтушенко: Сдвиг

И марсиане в конце концов сумели создать вакцину. Да, на это ушли невероятные усилия и двадцать восемь земных лет. Но теперь все члены экспедиции на «Секрете» были привиты. Как марсиане, так и луняне, которые должны подняться на борт «Секрета» через два дня, по прибытии планетолета на космодром Селенограда.

Старпом покосился на капитана.

Майкл Камински, забросив руки за голову, а ноги на резервный пульт, по-прежнему пялился в потолок, по которому змеился хитрый узор силовых кабелей и коммуникаций.

– Не знаю, как тебе, – сказал Малина, – а мне до сих пор Земля снится. Хоть и наш Марс я очень люблю. Поэтому все получится. Должно получиться.

Каминский убрал ноги с пульта, сел ровно.

– И я так думаю, – заявил он. – Иначе и затевать все это не стоило. – После чего посмотрел на часы и добавил: – Иди отдыхай, Слава. Моя вахта.

Малина тоже глянул на часы, отстегнулся, встал с кресла и сладко потянулся.

– Старший помощник капитана Вячеслав Малина вахту сдал, – сообщил он. – Хотя ты забрал у меня целых три минуты.

– Капитан Майкл Камински вахту принял. – Капитан перебрался на его место и пристегнулся. – Будешь должен.

– Забудь. Отдашь, когда сможешь. Счастливой вахты.

– Спасибо.

Малина направился к выходу из рубки, на пороге остановился, обернулся.

– Кстати, ты обедал? – спросил он.

– Обедал.

– Что сегодня на первое? Забыл в меню глянуть.

– Гороховый суп, – с плохо скрываемой ненавистью буркнул капитан. – С копченостями. Ты издеваешься, да?

– Отлично! – потирая руки, воскликнул старпом. – Мой любимый.

И удалился, весьма довольный собой.

Удивительно, как быстро при необходимости просыпаются в человеке некогда приобретенные навыки.

Секунда, и я уже сидел за рулем.

Еще пять, и мой «УАЗ» «Патриот» задним ходом проворно скрылся из зоны прямой видимости.

Теперь можно спокойно разбираться.

Я поставил машину на ручник, заглушил двигатель и достал из бардачка восьмикратный Pentax (бинокль не из дешевых, но экономить на экипировке – не уважать себя и профессию). Затем чуть подумал, отодвинул сиденье и вытащил из специально оборудованного тайника «Викинг» в кобуре и запасную обойму. Проверил обойму, сунул пистолет сзади за ремень под куртку на манер простых американских киношных героев, не имеющих желания возиться с кобурой или самой кобуры, запасную обойму – в карман, вышел из машины и, чуть пригнувшись, двинулся обратно наверх.

Не доходя нескольких метров до вершины холма, остановился и с сомнением посмотрел на свои коричневые кожаные туфли. Еще и полугода нет, как приобрел. Красивые, удобные и офигительно дорогие. Очень мало приспособленные к тому, чтобы лазить в них по бездорожью. И ведь отчетливо помню, как вчера, собираясь в дорогу, я размышлял над тем, не надеть ли кроссовки. Не надел.

– Пижон ты, Воронин, – негромко произнес я вслух. – Теперь расплачивайся.

После чего сошел с дороги вправо и по колено, а где и по пояс в уже заметно пожухлой сентябрьской траве добрался до очень удачно расположенных зарослей боярышника, где и прилег.

Отсюда хорошо просматривался и блокпост, и шоссе, и город за ним. Достаточно хорошо для того, чтобы не быть замеченным самому.

В то, что я каким-то странным образом сбился с дороги и заблудился, я не верил. Этого быть не могло, потому что… просто не могло. Даже с учетом моего попадания в туман. Подумав, отбросил мысль и о мираже, хотя поначалу был уверен, что вижу именно его. Кто-нибудь наблюдал мираж в средней полосе России в сентябре да еще сразу после дождя и при затянутом облаками небе? Ладно, признаю, что не специалист, и готов согласиться, что теоретически такое возможно. Однако теоретически возможны, к примеру, и телепортация предметов и живых существ, и путешествия во времени и… Нет, думать об этом всерьез – верный способ дождаться кардинального съезда крыши. А санитаров и тихой психиатрической лечебницы поблизости не наблюдается. Как, впрочем, и людей вообще. Пять минут я тут уже лежу, и ни одного человека в поле зрения. Ни одной машины на шоссе. И ни единого звука, характерного для людского присутствия в радиусе километра. Моторы не гудят, трамваи не звенят, далекая музыка не играет. Даже собаки не гавкают. Какая-то прямо-таки первозданная тишина. Но не мертвая, нет. Слышно, как ветерок шумит в ветвях и где-то посвистывает незнакомая птица. А с чего бы ей быть знакомой? Мы люди сугубо городские, в птицах особо не разбираемся. Ворона, голубь, воробей – вот наши спутники и знакомцы. Ну, орла, чайку, дятла и синицу, пожалуй, узнаю. Ласточку еще. Возможно, снегиря… Черт, хоть бы какой дымок от костра или из трубы показался! Нет, чисто все. Какие-то по виду явно промышленные трубы вдали виднеются, но дыма над ними нет. И вообще, ребята, сдается мне, что в этом городе никто не живет. Причем давно. Иначе почему я вижу в окуляры бинокля так много разбитых окон и отвалившейся от стен штукатурки? Целыми пластами отвалившейся. И с чего бы это на плоской крыше во-он того трехэтажного, явно административного здания росли молодые деревца? Не похоже, что их там посадили специально. А вот на то, что семена занесло туда ветром и никто не следит за крышей, похоже.