Иван Сапрыкин - Обречённые. Humana error

Вспомнив этот случай на охоте, Ким справедливо предполагал, что крысы и на этот раз погоняться за ним, ведь как можно отказаться от такой обильной пищи! Но, то ли у них не было огромного предводителя, то ли крысы побоялись солнечного света, но погони не было.

Вспомнив про солнце, Ким взглянул на небо. Выглянувшее из-за туч светило висело недалеко от горизонта на западе.

– Сколько же я провалялся без сознания?! – воскликнул Ким, ведь он хорошо помнил, что начал грузить тело на тачку тогда, когда солнце ещё даже не взошло. Теперь же день клонился к вечеру; наверняка сейчас было что-то около шести часов. Ещё полтора часа, и солнце скроется за горизонтом. Ночь настигнет в самый неподходящий момент, когда Ким будет в лесу, один, рыть яму. Крысы и другие животные, что любят рыскать по ночам, могут запросто напасть на него. Из оружия только рогатка… Да… жалко Штайр! Жалко винтовку отца. Было бы, хотя б что-нибудь, Ким чувствовал бы себя гораздо уверенней. Но ни винтовки, ни Штайра не было, поэтому надо спешить.

И Ким снова потащил тачку к полянке.

Хоть он и выдохся полностью, но всё-таки дотащил свой груз до места.

Вытащив из-под тела две лопаты, он стал срезать высокую траву. Размеры могилы он знал; отец и этому успел научить парня.

Яма должна быть два метра в длину, метр в ширину и два метра глубиной.

Работа предстояла нелёгкая. Ким начал рыть, когда солнце уже было невысоко над горизонтом. Оставался максимум час до наступления сумерек.

Но работа двигалась хорошо. Всё-таки Ким неплохо отдохнул тогда, валяясь без сознания!.. Отметив про себя этот факт, несмотря на всю трагичность ситуации, у него промелькнула горестная улыбка.

Закончил он только тогда, когда почувствовал невыносимую слабость. Яма была уже достаточно глубока. Горы земли по бокам визуально делали её ещё глубже. Стоя в яме, Ким заметил, что солнечного света уже практически нет. Солнце уже наверняка скрылось за горизонтом. Но он также отметил про себя, что справился довольно быстро.

Можно преступать к похоронам.

Облокотив лопату о стенку вырытой ямы, он встал на черенок и, подтянувшись, вылез на поверхность.

Он очень устал. Самочувствие было хуже некуда. Но оставалось самое главное – сбросить тело в яму и засыпать землёй.

Ким не стал стоять без дела, – солнце скрылось, сумерки постепенно превращались в ночь, прохладный ветерок незаметно крепчал, раскачивая ветви деревьев, кое-где по небу плыли тяжёлые тучи, готовые снова вылиться дождём; ночью нельзя здесь оставаться, тем более безоружным; рогатка может и не помочь. Стоять без дела нельзя!

Он подошёл к большому изгрызенному крысами свёртку, нащупал ноги, и потянул тело к яме. С обеих сторон ямы были горы земли; скинуть тело вниз можно было только с узкой части, а это не так уж и просто. Но у него получилось; правда бросок вышел неуклюжим, – тело согнулось, и раскрутился брезент. Отец упал набок, при этом его голова ударилась о земляную стену и вывернулась лицом вверх. На Кима смотрели раскрытые стеклянные глаза. Посмотрев в них, Кима передёрнуло от какого-то странного чувства. Это был страх, вперемешку со скорбью и каким-то сомнением – всё ли он делает правильно.

Широко раскрытые глаза смотрели и смотрели снизу. По спине молодого человека снова прошёл озноб от этого мёртвого взгляда. Киму даже на секунду показалось, что отец на самом деле не умер, и теперь обвиняет его за такой поступок.

Нужно срочно закрыть эти глаза!

Это непременно нужно сделать! Но для этого придётся спускаться в яму… В яму, что стала могилой, в яму, где лежал труп… Ким очень боялся это делать, но вспомнил, как отец говорил, что трупам обязательно надо закрывать глаза. Для чего – молодой человек не знал, но знал точно, что это необходимо. Так говорил отец, а отец врать не станет!

– Я не хочу туда… – медленно мотая головой, прошептал Ким.

Всё вокруг моментально стало страшным. Чёрные силуэты деревьев на фоне темнеющего неба мотали туда-сюда «ожившими» ветвями. «Живая» трава норовила схватить за одежду. Трава… Она скрывала в себе что-то опасное, жестокое, безжалостное… Кроны деревьев наполнялись тихим, но леденящим душу звуком. За каждым стволом угадывались чёрные силуэты неведомых призраков с бездонными, мёртвыми глазами, что пожирали душу того, кто в них посмотрит. И глаза отца… Они смотрели снизу – из могилы, из потустороннего мира! Они были особенно страшными.

Кима пробрало до костей. Он весь сжался, боясь пошевелиться. Зубы стучали, в груди поселилось необъяснимое чувство, одновременно разрывающее и сдавливающее грудь изнутри.