– Я всегда поражаюсь твоей памяти!
– Не забивай себе голову обезумевшими стариками. Правительство о нас заботится, как никогда! Этому есть огромное количество доказательств.
– Да, я с тобой согласна. Так что мне теперь делать? Идти в полицейский комитет?
– Конечно, иди. Ничего не бойся.
– Сегодня уже поздно. Я останусь у тебя?
– Оставайся.
– Поставь мой телефон на зарядку, а то я даже ни разу сегодня селфи не сделала в такой суете.
– Ну ты даешь!!!! Забыть о селфи! Давай телефон.
– Я очень устала.... Сердилий, я лягу спать?
– Ложись вон туда, – сказал Сердилий, указывая на дальнюю комнату.
Анет проснулась раньше обычного. Солнечный луч, пробившийся сквозь шторы в окно, щекотал своим приятным теплом ее щеки. До слуха Анет донеслись переливы птиц, встречающих новый день, удобно расположившись на тополе, напротив окна Анет. Поддавшись порыву чувств она ощутила непреодолимое желание распахнуть окно и впустить в комнату утреннюю прохладу, по примеру матери, проделывающей эту процедуру на протяжении многих лет. Поймав себя на этой мысли, Анет устыдилась.
Взглянув на часы она, в некотором недоумении, обнаружила, что сейчас полчетвертого утра.
Ей показалось удивительным это странное стечение обстоятельств, ранее воспринимаемых ею как нечто ужасное, в чем она винила только мать, как источник всех утренних зол. Но вот: матери с ней нет и теперь нельзя списать на нее произошедшее этим утром. Мать не разбудила Анет в столь ранний час – она проснулась сама. Мать не распахивала окно – это действие проделала Анет исключительно по своему порыву. Также Анет была весьма удивлена, что и в пении птиц нет вины матери, поскольку они пели сами, основываясь исключительно на своем желании, а не были ведомы волей Люсьен, как она считала ранее.
Анет не усомнилась в том, что ее мать была уже безумна, просто она смогла сделать некоторые наблюдения, исключив раздражающий фактор, что поспособствовало возможности взглянуть на вещи под другим углом.
Анет осознавала то, что с распределением она слишком затянула, и причиной тому было невозможность отыскать двух черт в характере Люсьен, мешающей ей выполнять работу и жить, поскольку мать давно не вмешивалась в жизнь дочери, а ее безобидные высказывания по поводу переезда в дом, конечно нельзя счесть за причину.
Анет не сомневалась, что мать ее безумна, поскольку неразумность превалировала во всех, совершаемых ею действиях. Безумство Люсьен обнаруживалось практически во всем: то она предлагала дочери попробовать воду из родника, то приволокла домой ежа, чтоб показать Анет, то угощала ее грушей.
Подумать только – грушей!!! Вообразимо ли это? Счесть, что Анет соблазнится тем, что презренно всем научным сообществом, да возведено в пищу для скота: подножный корм. Предлагать ей грушу! Анет негодовала при одном помысле о столь недостойном ее продукте и это в то время, когда ей выдавался усиленный паек питательной смеси.
Предлагать ей – человеку, не отстающему от современности и всех научных достижений то, что произрастало в грязи и заразе! И этим мусором ее мать питалась уже много лет, периодически делая попытки и ее подсадить на недопустимый корм. Анет не могла припомнить, чтобы ее мать когда-нибудь даже попробовала на вкус питательную смесь, не то, что сочла бы ее тем, чем она является на самом деле – необходимым и незаменимым ежедневным питанием с содержанием всех жизненно важных компонентов.
Она с отвращением отвергала пищу, заботливо предоставленную ей Правительством. Какое наглое попрание всего разумного; и при всем этом Люсьен не стыдилась заявлять, что именно ее действия сподвигнуты здравыми суждениями, вопреки всему опровергающему такие нелепые заявления.
Когда Люсьен поднимала тему питания и недопустимости употребления питательной смеси, она любила добавить: "Анет ты помнишь "Кин-дза-дза", или "Убить дракона?" или, "Обыкновенное чудо" и фразу оттуда: "Настоящим человеком быть очень тяжело…"
"Конечно я помнила, – предалась воспоминаниям Анет. – В детстве все, что показывала мама мне нравилось. Но когда я начала сравнивать эти фильмы и мультфильмы, вроде "Незнайки на луне" с теми передачами, которые готовит для нас Правительство, то, естественно, я выбрала эти передачи. Никто не может лучше позаботиться обо мне, чем Правительство! А мама это отвергала… Сердилий был прав. Все старики обезумевшие бунтари, которые не чтут, как подобает их заботливое Правительство!!!! На каждом уроке в колледже говорят об этом, а старики этого не помнят. Так странно...."
Читать дальше