Игорь Минаков - В мирах любви

Месье Аронакс, персонаж французского романиста Жюля Верна, вступил на борт таинственного подводного судна босым и мокрым. Мрак неизвестности окружал его в прямом и переносном смысле. Профессор не знал, кто его похитители, но хотя бы мог рассчитывать на то, что они люди. Русский астроном Беляев взошел на борт не менее таинственного междупланетного судна одетым и лишь слегка замерзшим, яркий свет озарял помещения корабля, однако на то, что экипаж его составляют люди, рассчитывать не приходилось. Когда Борис показался в проеме люка, его встретил еще один этеронавт. Одетый в некое подобие матросской робы, только сшитой из блестящего материала, он особой субтильностью не отличался. Уступая землянину в росте, марсианин мог поспорить с ним шириной плеч и мускулистостью рук. Судя по темным пятнам, въевшимся в бледную кожу широких, ухватистых ладоней, этеронавт отвечал за машины корабля.

Тэо немедленно подтвердил догадку приват-доцента.

– Рекомендую, Борис Аркадьевич, – сказал он. – Суэ – инженер-механик этеронефа.

– Чрезвычайно рад знакомству, – пробормотал приват-доцент.

– Оу утара гео, – откликнулся инженер-механик. – Элиу омор.

Так Борис впервые услышал звуки единого марсианского языка, впоследствии не раз поражавшего его своей звучностью и образностью.

– Суэ просит прощения, что не может обратиться к вам по-русски, – перевел Тэо. – Он не изучал земные языки, ведь в его задачу не входит общение с землянами. С момента нашего прилета на Землю Суэ неотлучно находится при этеронефе.

– Не стоит извиняться, – сказал приват-доцент. – Ведь и я не могу обратиться к нему на его родном языке.

Марсиане обменялись короткими репликами и рассмеялись.

– Суэ говорит, что ему проще объясняться с механизмами, чем вести светские беседы, – пояснил Тэо.

– Иу но моро…

– Идемте, – перевел инженер-пилот. – Суэ хочет показать вам этеронеф.

– Это очень любезно с его стороны, – отозвался Борис, несмотря на усталость, его разбирало любопытство.

Инженер-механик закрепил лодку особыми пружинными подвесами и, открыв овальный люк, жестом подозвал Тэо и Бориса. За люком обнаружилась небольшая кабина, едва вместившая троих. Инженер-механик нажал на рычаг, и она плавно двинулась вверх. Борис почувствовал, что по мере подъема вес его как будто уменьшается. Похоже, что сила тяжести на борту этеронефа не была постоянной. Лифт в междупланетном корабле не удивил приват-доцента, он понимал, что столь дерзновенное творение нечеловеческого гения должно содержать в себе куда более интересные агрегаты. Суэ, хоть и не знал русского языка, явно уловил интерес землянина к этим самым агрегатам, потому что вдруг быстро, с увлечением заговорил об устройстве эфирного корабля. Тэо едва успевал переводить. Выяснилось, что внутри этеронеф разделен на пять палуб. На самой нижней, трюмной, они уже побывали. Вторую палубу занимал машинный отсек, который делился перегородками еще на пять отсеков – центральный и четыре радиальных. Название третьей палубы Тэо перевел, как «научная». Четвертая – была отведена под каюты экипажа. Пятая представляла собой ходовую рубку.

Лифт остановился. Выйдя из кабины, они оказались в просторном отсеке, посреди которого возвышались грандиозные, изящно исполненные механизмы. Поток технического красноречия Суэ набирал силу. Как объяснил инженер-механик, основную часть корабельной машины составляет металлический цилиндр, три сажени в высоту и полсажени в диаметре, сделанный из осмия – весьма тугоплавкого металла, родственного платине. В этом цилиндре происходит разложение радиирующей материи, которая взаимодействует с аппергитом, циркулирующим в трубах, что оплетают цилиндр, наподобие удава. Таким образом, выделяется колоссальное количество энергии, достаточное как для обеспечения поступательного движения корабля в пространстве, так и для удовлетворения всех потребностей и нужд этеронавтов. Из соображений безопасности экипажа весь цилиндр окружен вдвое более просторным футляром из особого прозрачного вещества, прекрасно защищающего от вредоносных излучений. Остальные части машины, связанные разными способами с цилиндром: электрические катушки, аккумуляторы, указатели с циферблатами, – расположены в специальных нишах. Благодаря системе зеркал, инженер-механик мог видеть все их сразу, в каком бы месте машинного отсека он ни находился. Суэ также сообщил, что машинное отделение занимает значительную часть этеронефа и что гондолы с аппергитом расположены таким образом, дабы уравновесить остальные элементы конструкции.