Я даже не уверен, что именно в море следует искать тот мир, откуда пришла Морская Дама. "А как же эти пропитанные водой книги и утонувшие газеты?" - спросите вы. Но внешность часто бывает обманчива, и не надо забывать, что все это она рассказала ему лишь однажды, и притом посмеиваясь.
Временами, говорит он, она могла выглядеть столь же реальной, как и мы с вами, а временами ее окутывала глубокая тайна Иногда ему казалось, что ее можно ранить или убить, как всякого человека - перочинным ножом, например, - а иногда представлялось, что, даже если исчезнет вся материальная вселенная, она будет улыбаться по-прежнему. Но о таинственной стороне этой дамы нам еще предстоит поговорить позже. Существуют такие безбрежные моря, которые еще не рассекал ни один киль, и такие бездонные глубины, которые никогда не измерит брошенный человеком лот. В конечном счете я должен признать, что ничего не знаю, ничего не могу утверждать с уверенностью. Я могу лишь сослаться на Мелвила и на тот жалкий набор фактов, которым располагаю.
Первое время все, кто имел дело с Морской Дамой, видели в ней на удивление мало необычного. Она была ощутимо вещественной, материальной просто дамой, вышедшей из моря. В нашем современном мире самые поразительные веши в высшей степени банальны, мы воспитаны так, что всегда сохраняем невозмутимость и ничему не удивляемся, и почему мы должны видеть что-то необыкновенное в материализовавшейся русалке, когда Дьюары превращают в твердые тела всевозможные неощутимые субстанции, а вокруг нас все пронизывают лучи Маркони? Бантингам она представлялась столь же прозаичной, ее побуждения - столь же недвусмысленными и благоразумными, а чувства - столь же прочными и основательными, как и все остальное в мире, где живут Бантинги. Такой она была для них с самого начала, такой остается в их памяти и по сей день.
III
О том, что говорила Морская Дама миссис Бантинг в то памятное утро, когда лежала, совсем мокрая и все еще довольно-таки непонятная, на кушетке в будуаре миссис Бантинг, я тоже могу рассказать более или менее подробно, потому что миссис Бантинг несколько раз пересказывала этот разговор, разыгрывая в лицах особенно драматичные его эпизоды, моему троюродному брату Мелвилу во время долгих задушевных бесед, которые в те счастливые дни оба они - и особенно миссис Бантинг - так любили вести. Судя по всему, Морская Дама с самых первых слов поставила перед собой цель завоевать великодушное и заботливое сердце миссис Бантинг. Она села на кушетке, скромно прикрыла ее чехлом свой физический недостаток и, иногда опуская глаза, а иногда открыто и доверчиво глядя в лицо миссис Бантинг, заговорила негромко, отчетливо и безукоризненно правильно, так что сразу было видно, что она не какая-нибудь простая русалка, а благовоспитанная Морская Дама. По словам миссис Бантинг, она "открылась ей" и отдалась в ее руки "искренне и от всей души".
"Миссис Бантинг, - рассказывала миссис Бантинг моему троюродному брату Мелвилу, изображая Морскую Даму, - прошу вас, позвольте мне принести извинения за свое непрошеное посещение, потому что я прекрасно понимаю, что никак иначе это назвать нельзя. Но дело в том, что я была, можно сказать, вынуждена так поступить, и, если только вы, миссис Бантинг, выслушаете мой рассказ, я думаю, вы согласитесь, что у меня есть если не полное - ибо я понимаю, насколько строги ваши взгляды, - то хотя бы частичное оправдание тому, что я сделала, - тому, как я, должна признаться, ввела вас в заблуждение, миссис Бантинг. Да, миссис Бантинг, ввела в заблуждение, потому что у меня не было никакой судороги... Но ведь, миссис Бантинг, - и тут миссис Бантинг делала долгую выразительную паузу, - у меня не было и матери!"
- И тут она, бедное дитя, - продолжала миссис Бантинг, рассказывая эту историю моему троюродному брату Мелвилу, - разразилась слезами и созналась, что появилась на свет в незапамятные времена каким-то ужасным сверхъестественным способом в каком-то кошмарном месте неподалеку от Кипра и что у нее не больше прав носить какую бы то ни было фамилию, чем... Ну, в общем, вы понимаете, - говорила миссис Бантинг с характерным жестом, каким она всегда предупреждала и отбрасывала в сторону любые неделикатные мысли, на которые могли бы навести ее слова. - И все это с таким приятным выговором, так благовоспитанно!
- Ну, разумеется, - заметил мой троюродный брат Мелвил. - Есть определенный класс людей, которых можно извинить за... Нужно принимать во внимание...
Читать дальше