Герберт Уэллс: Рождённые звёздами (отрывок из романа)

Его первая книга называлась "Король Ричард и Саладин", потом он написал "Поющих моряков". Затем он выпустил "Рази молотом", "Рази мечом", а после этого прошёлся по всей истории человеческого рода, рассказал о громких похождениях Александра, Цезаря и Чингисхана ("Могучие всадники"), о елизаветинских пиратах, завоевателях и так далее. Но так как у него были здоровое инстинктивное понимание хорошего стиля и исключительно восприимчивая натура, то чем больше он писал, тем больше читал и учился и - в чём заключалось всё зло - думал.

Ему не следовало думать. Выбрав путь, он должен был, как разумный человек, перестать думать.

[2.]

В Планетарном клубе бывает множество необычных бесед. В нём есть ядро любой науки, главным образом, приверженцы точных наук, серьёзные, застенчивые, аккуратные люди, но вокруг них насадились биологи, инженеры, исследователи, чиновники, адвокаты, криминалисты, писатели, и там есть даже один или два актёра. В курительной, где происходит большинство бесед, можно затронуть любую тему, но заметно сильное предубеждение против пережёвывания газет. Поднимаясь по ступенькам клуба, мистер Дейвис попытался отогнать жуткие тени, угнетавшие его дух, и придать себе то настроение, какого можно ожидать от темпераментного оптимиста.

Но, направляясь через вестибюль в столовую, он всё ещё не знал, сесть ему за один из маленьких столиков и оставаться в угнетённом состоянии или занять место за общим столом. Он предпочёл одиночество, но, приняв это решение, тут же раскаялся и после одинокого завтрака попытался заставить себя быть общительным и присоединился к кружку, разговаривавшему между окном и камином. Он устроился рядом с Фоксфилдом, этим волосатым, неопрятным биологом, возбудившим в нём чувство чуть снисходительной приязни. В известной степени направление разговору придавало присутствие нового члена клуба, парламентского адвоката, которому в ближайшее время предстояло блестящее будущее и который сознавал это.

Вдруг он выпрямился в кресле.

- Послушайте! - сказал он. - Мне пришла в голову одна мысль! Допустим...

Тут он сделал паузу. Это "допустим" было похоже у него на какой-то сочный фрукт, который он секунду держал перед слушателями, прежде чем выдавить сок.

- ...допустим, что эти космические лучи идут к нам с Марса!

- Я же вам говорил, что они идут со всех направлений, - сказал старый профессор.

- И в том числе от Марса. Да. От Марса, от этого дряхлого, старшего брата Земли. От Марса, где разумная жизнь шагнула далеко за пределы того, что когда-либо знала наша планета. С замерзающего, истощённого, погибающего Марса. Быть может кто-нибудь из вас читал книгу "Война миров", не помню кто её написал: Жюль Верн, Конан Дойль или кто-то ещё из этих парней. Там рассказывается, как эти марсиане вторглись на землю, хотели её колонизировать и истребить человечество. Безнадёжная попытка! Они не выдержали нашего атмосферного давления, силы земного притяжения, а прикончили их бактерии. Это было безнадёжно с самого начала. Единственная невозможная вещь в этой истории заключается в том, что нельзя представить, чтобы марсиане могли оказаться подобными дураками и попытаться сделать что-нибудь в этом роде. Но...

Он поднял руку и помахал ею в воздухе, довольный возникшей у него мыслью.

- Допустим, они скажут: давайте начнём изменять жизнь на земле; давайте переменим её; займёмся человеческим характером и мозгом и переделаем их на марсианский манер; давайте прекратим рождение детей на нашей гадкой маленькой старой планете и переделаем людей настолько, чтобы они фактически стали нашими; пусть они будут нашими детьми по духу! Понимаете? Марсианские умы в созревших земных телах. И вот они начинают стрелять в нас этими космическими лучами! И наконец, - сказал этот грубоватый человек, чуть не захлёбываясь от возбуждения, - наконец, когда они сделают мир марсианским...

- Первый раз слышу такую чепуху, - сказал старый профессор и поднялся, чтобы уйти. - Я ведь сказал вам, что эти лучи идут со всех направлений.

- Сегодняшние шутки могут стать фактами завтрашнего дня, - сказал Фоксфилд.

- Но скажите мне, - сказал адвокат, тоже несколько взволнованный своей странной идеей, - есть ли какие-нибудь данные, подтверждающие это? Вообще какие-нибудь данные? Например, заметно ли увеличение числа капризов природы и уродов за последние несколько лет?

- Только недавно начали делать попытки собрать статистические сведения о ненормальностях и мутациях, - сказал Фоксфилд. - Уродства обычно замалчиваются, в особенности человеческие уродства. Даже животноводы как-то стыдятся их, а дикие животные инстинктивно убивают странное потомство. Всякое живое существо, по-видимому, стремится иметь нормальное потомство. Но по фруктовой мухе и растениям мы знаем, что происходят значительные изменения, гораздо большие, чем думают обыватели.