Марк Москвитин - С мечтой не прощаются

Отец стал разбирать прясло, чтобы проехать. И тут на крыльцо вылетела Лера с ликующим криком:

– Славка! Человек в космосе!

Газет не было. Почта не ходила уже неделю.

Зима была многоснежная. Весна шла медленно, с отступлениями. Глубокие снега под солнцем набухали водой. Вода заливала дороги. Жители таёжных посёлков становились островитянами. Продукты завозились заранее, по зимнику: крупы, масло, сахар, водка, мука для пекарни… Из берегов выходили реки во главе с самой Кетью; к всеобщему празднику половодья присоединялись бессчетные озера и бесконечные болота. На сотни километров разливалось великое весеннее море. Лишь к концу июня уходило оно, освобождая уже вовсю зеленеющие низовые березняки, осинники и ольшаники.

И только радио в эти месяцы связывало посёлок с остальным миром. Возле почты стоял ветряк с двухлопастным винтом; винт крутился то медленно, то быстро, как самолётный пропеллер, всегда поворачиваясь навстречу ветру. Радио не знало перебоев с энергией и было надёжным другом.

В тот апрельский день Ярославу ещё не раз удалось послушать торжественный голос Левитана. Разница с Москвой была четыре часа. Первый космонавт благополучно приземлился. Ярослав считал, что иначе и быть не могло. Всё уже предсказано…

Прошёл апрель, за ним – май. Кончился учебный год. Настало лето с комарами и паутами. Ярослав нетерпеливо ждал, когда схлынет половодье и из Белого Яра привезут почту. Увидеть наконец, каков из себя Юрий Гагарин. По радиопередачам знали: молодой, живой, жизнерадостный. Бывший лётчик-истребитель. Двое детей…

Хорошо отдохнувшая за весну тётя Настя несколько дней разносила громадную кучу газет, журналов, писем. Ярослав не был разочарован. Первый космонавт оказался очень симпатичен. Было много портретов: в форменной фуражке, без неё, в гермошлеме. Одну из фотографий Лера вырезала и спрятала. Младшая сестрёнка Танечка, перешедшая во второй класс, тоже знала, что этот красивый смеющийся дядька со звёздами на плечах слетал в космос, выше неба.

В последний карелинский год часто звучала по радио удивительная песенка, с простой и ясной мелодией. Задорный мальчишеский голос пел:

Ярослав подружился с семиклассниками Валькой Бирюлиным и Мишкой Симоновым. Как и Ярослав, оба носили очки. У них тоже были простенькие фотоаппараты. И целый год в Карелино существовал «СТО» – союз трёх очкариков. Они любили дальние прогулки по окрестным лесам, вырубкам и болотам, много снимали. Ходили друг к другу проявлять плёнки. Фотографии печатали у Вальки – у него был увеличитель.

Весной и в начале лета они, прихватив фотоаппараты, втроём садились в обласок – лёгкую долблёную лодочку – и уходили в дальние плавания по Великому Весеннему морю. Ветер гнал волны по простору разлива. То близко, то далеко стоял в воде розовый березняк, зеленоватый осинник…

Однажды в мае они причалили к старой берёзе. Высоко в кроне Мишка заметил несколько вороньих гнёзд. Он привстал, замахал руками и закричал. Вороны вылетели и закружили в воздухе. Ярослав вскинул фотоаппарат… И на долгие годы остался этот снимок памятью карелинского отрочества, глотком весеннего ветра. Будил странные, далёкие предчувствия. Огромная крона берёзы, ещё без листьев; рядом большая тёмная шапка одинокой сосны, а выше с карканьем беспорядочно кружат вороны… В этот момент весна, вдруг склонившись к нему, коротко шепнула какое-то сумасшедшее обещание. Душа рванулась… непонятно куда. Много, много лет не мог он понять – что обещала.

…На семейном совете решили, что Ярослав будет поступать в медицинское училище, на фельдшера. Автором идеи был отец. У матери возражений не было. А Ярослав… Ему было всё равно. Можно и фельдшером. Попробуем… Сестрёнки же ахали в восхищении, воображая Славку в белом халате, со стетоскопом в одной руке и шприцом в другой.

Ближайшее медицинское училище находилось в Колпашеве. Но родителям хотелось перебраться в более солнечные края: лето подлиннее, зима помягче. И уезжал Ярослав в Горно-Алтайск.

Его снабдили выше головы всякими инструкциями и наставлениями – и отпустили в самостоятельное путешествие. Пятнадцать лет, можно уже… Он приплыл в Колпашево и купил билет на большой пароход до Томска. Билет был на завтра, и Ярослав устроился в гостиницу. Погулял по Колпашеву. Город был двух-трёхэтажный, деревянный, очень зелёный. Центральные улицы вымощены кругляком. Нигде потом не встречал он такую мостовую.