Максин МакАртур - Время прошедшее

Она протянула мне небольшую чашку с темной мутной жидкостью.

– Пахнет отвратительно! А мне еще хуже не станет?

– Выпей или справляйся с тошнотой как знаешь!

На вкус жидкость оказалась еще более ужасна.

– Это настойка на травах гакорийцев, – сказала Элеонор, поднося полотенце. – Мы получили множество положительных результатов ее использования в последнее время.

Я недоверчиво посмотрела, но почувствовала, что тошнота отступила.

Элеонор положила мне в руку коммуникатор.

– Хэлли, ты ведь предпримешь что-нибудь для прекращения этого кошмара?

Я открыла рот, чтобы саркастически ответить что-нибудь вроде: «По-моему, Стоун отлично справляется со своими обязанностями», однако посмотрела на ее заботливые руки, которые взяли меня за ладонь и крепко ее сжали, и промолчала. Элеонор надеялась на меня и очень волновалась.

Я торопливо прикрепила устройство связи на поясе.

– Мы справимся! – коротко сказала я.

Как мне удалось так убедительно ответить? Действительно, между нашими словами и мыслями часто кроется огромная пропасть! Лицемерие? Притворство? Это всегда не нравилось Геноиту. Наверное, это и есть самая большая разница между хдигами и людьми. Они по-другому относятся к жизни: черное и белое, жизнь и смерть имеют в их представлении совсем иное значение. Только честность, никакого вранья! Хдиги могли плести интриги, но в лицо другому существу они никогда не могли солгать.

Да, никакой лжи! Я сказала Элеонор, что мы справимся, но сама отнюдь не столь уверена в последствиях появления Нового Совета. Почему же я так сказала? Опять вспомнилась блокада. Шесть месяцев унесли жизни нескольких сотен жителей. Умирали не только военные Конфлота и Земного Флота, но и простые жители, и беженцы. Не считая тех, кто попытался спастись со станции в первые часы оккупации Иокасты, и тех, чьи тела мы так и не похоронили… Сейчас на станции все системы жизнеобеспечения работали в двойном объеме: на Иокасте находилось гораздо больше положенных 300 тысяч жителей.

Я шла по коридору госпиталя мимо магнитных каталок и кресел для больных. Медицинский персонал, как всегда, занят своими обязанностями, но на лицах читались тревога и страх.

Я вышла из дверей и попала в большой яркий коридор кольца «Гамма». Люди толпились вдоль стен, освобождая дорогу двум большим телегам. Две группы диров с голубой кожей стояли прямо посередине дороги и о чем-то громко спорили. Сорвав с себя плащи и головные уборы, они громко возмущались друг другом. Багаж с телег упал на пол: коробки, сумки, охапки одежды и различные товары валялись вперемежку вокруг.

Слышались слова «эвакуация», «Новый Совет», «бизнес». Люди, пытавшиеся пройти эту кричащую ораву, тоже ругались и возмущались. Очевидно, на станции уже нарастала атмосфера недоброжелательности, нервы у жителей на пределе.

Страх повис в воздухе, как красные знамена на телеге диров. Красные флаги приветствия кчинам… Или для усмирения их гнева. Согласно легендам, красный – единственный цвет, который различают эти кровожадные твари.

Единственный солдат в округе безуспешно пытался навести порядок. Он убеждал диров успокоиться и отойти в сторону, давая проезд транспорту и проход другим жителям. Военный бегал от одной группы к другой, сердито размахивая руками. Я осторожно прошла сквозь толпу и подошла к нему.

– Констебль! – Мой голос прозвучал немного хрипло. – Вы послали за подкреплением?

Он посмотрел на меня, изучая количество звездочек на погонах.

– Да, мэм. Но не думаю, что в центре есть свободный резерв солдат.

– Я как раз направляюсь в главный штаб. Постараюсь что-нибудь предпринять.

Он кивнул и повернулся к дирам. Одна из коробок раскрылась, и маленькие, похожие на крабов животные резво пустились по дороге. Это слегка напугало толпу, послышались ругательства и недовольные крики.

Звуки вокруг существенно изменились со вчерашнего дня. Еще день назад станция гудела так, как я ранее не слышала: оживленная, мирная, вся в своих больших и маленьких заботах. Прошло семь лет с тех пор, как я прибыла на Иокасту. Мы испытали много трудностей, нападений, атак, блокаду, пожары. Не помню, было ли здесь когда-нибудь полноценное мирное сосуществование разных культур. Сегодня все вновь возвращается на круги своя. То и дело где-то срабатывала сигнализация, раздавались хлопки и постукивания приборов. Системы станции начали бороться за выживание.

Я чувствовала себя горько, слабо и испуганно. И это тоже в данный момент абсолютно нормально. То ли смеяться, то ли плакать…