Максин МакАртур - Время прошедшее

На улице совсем стемнело, единственными источниками освещения были редкие полоски света, пробивавшиеся из окон и дверных щелей. Я пустилась вперед быстрым шагом, то и дело натыкаясь на куски разрушенного бетона и выбоины на дороге. Оставив позади с горем пополам вымощенные асфальтом улицы, я свернула в мрачный переулок. Электрический свет в окнах сменился редкими проблесками керосиновых лампочек совсем нищего квартала. Где-то слышались голоса людей, в темноте угадывались неясные силуэты любителей ночных приключений, в одной из хижин слышался детский смех.

На одном из поворотов я прошла мимо желтого прямоугольника света, падавшего из окна обветшалой лачуги. Увидев меня в окно, женщина махнула рукой и спросила:

– Сегодня нужно что-нибудь, дорогая?

– Нет, спасибо, – улыбнувшись, ответила я продавщице горячих закусок.

В данный момент мой желудок не выдержит и чашки чая, не говоря уже о жаренной на старом масле картошке.

– Ну, тогда спокойной ночи! – сказала женщина и вытерла ярким рукавом нос, под которым начинали расти усы.

– Спокойной ночи! – отозвалась я из темноты.

Акцент торговки намного отличался от акцента других жителей. Большая часть беженцев в качестве средства общения использовала английский, хотя почти для всех он являлся иностранным языком. Без знания английского даже после получения поддельной идентификационной карты личности и переезде в Большой Сидней нельзя надеяться на принятие в полноправное общество. Говор этой женщины был на редкость странный и напоминал мне речь Билла Мердока.

Воспоминания о Мердоке всегда уносили меня на мою межпланетную станцию. Билл работал начальником службы безопасности на Иокасте. Его детство прошло как раз в Сиднее в конце этого века. Он достаточно своеобразно и бегло говорил на классическом земном языке, почти так же, как некоторые говорили в XXI веке на английском. Со временем я стала более спокойно вспоминать станцию и Билла. Когда прибудут инвиди, я попрошу их отправить меня обратно. Все встанет на свои места и будет просто замечательно. Тогда мы с Мердоком вернемся к моему эксперименту и обязательно выясним, в чем же именно оказалась допущена ошибка.

Я часто вспоминала Билла. Последнее время он давал понять, что хочет большего, нежели просто дружба. Как-то мы даже целовались… К тому времени, когда в результате злополучного эксперимента я оказалась на Земле в XXI веке, мы так и не решили вопрос о наших дальнейших отношениях. Порой, когда позволяли наши рабочие графики, мы вместе ужинали или гуляли в парке. Я проработала вместе с этим человеком почти пять лет и втайне надеялась, что по возвращении застану его там же, на Иокасте. Я убеждала себя, что все будет хорошо и жизнь вернется на круги своя, однако иногда вдруг наступало отчаяние и страх больше никогда не вернуться домой и… к Мердоку. А вдруг к тому времени, когда я вернусь, Билл уже покинет станцию? Может, он не захочет ждать моего возвращения и решит перевестись на другой космический объект? Ну почему, почему я так и не сказала ему, что…

Много ночей я провела в раздумьях над тем, чего же все-таки я так и не сказала Мердоку. Да, теперь у меня много времени, чтобы обдумать массу вещей. Часто, лежа в темноте и слушая, как где-то вдалеке ревут моторы проезжающих по эстакаде машин, скребутся крысы и стонет от наслаждения занимающаяся сексом в соседней хижине пара, я думала о том, как, когда все это закончится, изменится мое мировоззрение.

Если честно, я даже не знала, из какого района Сиднея был родом Билл. Вернее, не был, а есть. Или будет? Господи, я уже запуталась в этих временах! Однажды, идя по улице, мне показалось, что я его видела. Высокий широкоплечий мужчина со спины удивительно напоминал Билла, однако, когда он повернулся лицом, я поняла, что ошиблась. Наверное, мое больное воображение постепенно начинает рисовать несуществующие картины. Только галлюцинаций не хватало! Конечно, это смешно! Да и каким образом мог здесь очутиться Мердок? Билл – всего лишь человек, и, чтобы совершить переход во времени, ему необходим корабль со специальным оборудованием. К тому же как представителю одного из нижестоящих «Девяти Миров» доступ к таким космическим кораблям для него закрыт. Четверо сильнейших – цивилизации кчеров, инвиди, мелотов и бендарлов – охраняли свои права на использование этих технологий так же рьяно, как жители Большого Сиднея свой город и привилегии от живущих в трущобах беженцев. Девяти нижестоящим мирам воспрещалось под страхом страшного наказания использовать корабли, способные пересекать гиперпространство и время. Такие летательные аппараты создавались и управлялись только народами «Четырех Миров». Интересно, что произошло на Иокасте после того, как «Четверо» обнаружили, что я использовала корабль, способный на преодоление времени? Я всей душой надеялась, что троим техникам, работавшим со мной над экспериментом, не пришлось отвечать за внезапное исчезновение своего руководителя. Когда исследования только-только начинались, я предупредила их, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств они взвалили всю вину на меня. Конечно, никто из нас не предполагал каких-либо существенных отклонений от намеченного плана, однако, как еще раз подтверждает жизнь, все может случиться. Наверное, следовало отложить эксперимент до того, как будет окончательно принят наш нейтралитет…