Владимир Немцов - Избранные сочинения в 2 томах. Том 2

— Вижу, — неохотно откликнулся Макушкин, так как пришлось пригибаться и вставать, чтобы разглядеть звезду, на которую указывал инженер. — Горит — будь здоров!.. Выдает полным накалом.

— Так вот, если на нее навести специальный телескоп с термистором, то можно узнать, какая на этой звезде температура. Понятно?

— Чего ж тут не понять? Но только в другой раз насчет времянок поглядите. Мне же из-за вас холку намнут, будь здоров. Одна авария уже была, с меня хватит.

— Извините, это я впопыхах, — искренне признался Вадим. — Батарейку искал, а она, оказывается, в чемодане лежала. Никакой проводки для нового прибора не требуется. Вот он, пожалуйста. — Он вытащил из кармана аппарат, похожий на обычную фотокамеру с телеобъективом.

Всю технику, которая его окружала, Багрецов готов был сделать карманной. Сверхминиатюрный всеволновой приемник, крохотный магнитофон и телевизор-малютка — все это для него было пройденным этапом. Но он мечтал о конструкциях, далеких от его специальности, и уже кое-что спроектировал. Если же дело касалось радиотехники или чего-то близкого к профессии Багрецова, то его фантазия здесь была неистощима. И действительно, сейчас он показывал Макушкину карманный термолокатор, которым можно определять температуру какого-нибудь нагретого тела, причем на довольно большом расстоянии.

— Вы курите? — спросил Вадим и, получив утвердительный ответ, попросил: — Закурите.

Макушкин нашарил в кармане спички, достал пачку сигарет и, удивляясь, как это людям не надоест даже после работы заниматься всякой скучной техникой, сунул сигарету в рот.

— Выйдем на улицу, — предложил Багрецов.

Набросив на плечи ватник, Макушкин неохотно поплелся за москвичом. Ничего особенного инженер не показывал. На далеком расстоянии, когда уже стал совсем неразличим огонек сигареты, положенной на землю, Багрецов находил ее сразу, стоило лишь поводить трубкой аппарата. Стрелка прибора так и прыгала за шкалу, точно не сигарета лежала на земле, а раскаленная болванка. Аппарат показывал, откуда струится тепло: то из дымовой трубы, то из приоткрытой двери конторы. Лампочка у проходной будки излучала не только свет, но и тепло. Остывал мотор компрессора, и стрелка показывала, что он еще горяч. Под ногами тоже было тепло — здесь зарыт силовой кабель. Чуть-чуть нагревались провода, подвешенные на столбах, и маленькая трубка аппарата ловила ничтожную их теплоту, превращая ее в движение светящейся стрелки на шкале.

Но это была чужая, незнакомая техника, которая мало интересовала Макушкина. Да и к своей-то он относился с неприязнью: все чего-то новое придумывают, непонятное — аж башка трещит. Учить заставляют, инструкции читать. А получка как была, так и остается прежняя. Задаром, что ли, голову ломать? Дураки-то повывелись.

Он готов был уже оставить Багрецова, но тот вдруг рассмеялся:

— Не спрячешься, — и, показывая в темноту, где горели зеленые светящиеся точки, объяснил: — Тоже тепловой излучатель. Ишь, глазищи-то выпучила.

Кошка перебежала за куст, но и там была найдена термолокатором.

— А ежели, к примеру, заяц? — наконец-то проявился интерес у Макушкина. — Далеко его учуешь?

— Не пробовал, но думаю, метров за двести-триста. Конечно, если земля холодная.

— Ну, а человек, — коли по степи идет?

— Километра за два можно обнаружить. Да вот хотя бы… — Багрецов услышал голоса у проходной будки и направил туда рефлектор аппарата. — Здесь, конечно, близко, но все-таки…

Хоть и весьма несовершенен был термолокатор Багрецова, построенный на принципах общеизвестных аппаратов, но он определил, откуда исходила теплота — от лампочки над дверью проходной будки или от группы людей, которые сейчас о чем-то спорили возле этой двери.

— Будь здрав, «профессор», — насмешливо приветствовал Макушкина знакомый, видно, парень, снимая кепку и низко кланяясь. — Как жизнь профессорская? Не худо тебе здесь на научных хлебах? Не выгнали еще?

— Давай проходи, — угрюмо буркнул Макушкин. — Нечего тебе здесь делать.

— Насчет дел помолчал бы, «бегунок». Как вы считаете, ребятки? — Парень обернулся к своим спутникам.

— «Бегунок» и есть, — подтвердил кто-то. — Другого прозвища не подберешь.

На «бегунка» особенно сердился Макушкин. Но ведь не кто иной, а сам виноват. Чуть что — грозился: «Давайте расчет. Шалавых нету. Подавай «бегунок»! Запомнили ему это слово, так с ним и путешествовал, как с обходным листком.

— Где тут у вас начальство живет? — не обращая внимания на злость Макушкина, спросил у Багрецова насмешливый парень.