Владимир Немцов - Избранные сочинения в 2 томах. Том 2

— Ну что ж, проводим старика на станцию, — вполголоса сказал Вадим, заметив, что Литовцев стоит в нерешительности и ждет, когда к нему подойдут.

— Придется, — согласилась Надя и разозлилась, что не смогла скрыть своей неприязни. — Он, бедный, ужасно перепугался, когда вас увидел.

В присутствии надежных попутчиков Валентин Игнатьевич вновь обрел привычную самоуверенность.

— Нехорошо, молодые люди, девушек по ночам пугать.

— Разве только девушек? — вежливо спросил Вадим и, не дожидаясь ответа, извинился: — Простите, Валентин Игнатьевич, мы об этом не подумали.

Литовцев будто не заметил колкости.

— На станцию собрались?

Нет. Мы, собственно говоря, Надюшу искали.

— Боялись, что потеряется?

— Всякое бывает, Валентин Игнатьевич. — И Вадим, подняв голову к небу, шутливо продекламировал:

Литовцев замедлил шаги и поравнялся с Алексеем. А на руке Алеши, видимо позабыв все подозрения, уже повисла Надя и что-то нашептывала. Сомнительное предпочтение!

— Покайтесь, Алеша, — с усмешкой заговорил Литовцев. — Кто эта прекрасная незнакомка, с которой вы сидели на лавочке? Поверьте опытному глазу, у вас хороший вкус. — Сказано это было игриво, беспечно.

Алексей молчал, подавленный. Ведь его спрашивает не Макушкин, которому и кулаком пригрозить можно. А профессору кулак не покажешь. Собрав всю свою волю, чтобы не надерзить, Алексей пробормотал несмело:

— Это жена отца приехала.

— Мачеха, значит, — с той же напускной веселостью констатировал Литовцев. — Поздравляю. А не плохо, когда в доме такая хорошенькая мачеха. Как вы думаете, Надин?

Надя до боли в ногтях вцепилась в рукав Алексея. «Неужели никто ему в морду не даст?» — промелькнула несвойственная ей по грубости мысль.

— Мальчики, милые, — с трудом вымолвила она, — что же вы молчите?

— Мы хорошо воспитаны, Надюша, — ответил Вадим и, точно ничего не было, воскликнул: — Футбол-то прозевали!

Он вытащил из кармана овальную коробочку, повернул рычажок, засветился экран, замелькали фигурки игроков, и сразу же из громкоговорителя величиною с пятачок послышался голос спортивного комментатора: «Удар! Еще удар!.. Ну кто же так бьет по воротам!»

— Счет… Счет какой? — оживилась Надя. Ведь сейчас на одном из стадионов Европы происходило самое волнующее состязание сезона.

Она была ярой болельщицей и сразу же завладела Димкиным телевизором.

С Димкой это редко бывало, но сейчас он решил схитрить: незаметно от Нади повернул ручку настройки, и передача прекратилась.

— Что-то испортилось, — сказал он сокрушенно. — Хотел подстроиться точнее.

Надя огорчилась:

— Как же теперь быть? До конца матча еще целых сорок минут.

— Надо бегать домой, — предложил Алексей. — Надо успеть.

Надя крикнула в темноту:

— Валентин Игнатьевич, у нас авария! Придется бежать домой.

Алексей шепнул Наде:

— А как же он? Нельзя оставлять на половина дороги.

— Димочка проводит.

Вадима это никак не устраивало.

— Пожалуйста, — равнодушно сказал он. — Только у моего другого телевизора я кинескоп менял. Развертка дурит. Надо наладить. Ты, Надюша, этого сделать не сможешь. Надо в схеме разобраться.

— Вечно у тебя так! — рассердилась Надя и, оглянувшись на Литовцева, добавила вполголоса: — Ничего, пойдет за нами.

Сколько сказок сложено, сколько книг написано о страданиях детей в доме мачехи! С давних времен, из поколения в поколение переходит молва о злых ее кознях. И вряд ли мы припомним хоть какие-нибудь страницы, где бы описывались ее мучения. Но ведь в наши дни мы гораздо чаще видим совсем иное. Есть люди хорошие и плохие вне зависимости от того, в каких семейных отношениях они между собой состоят. Также есть дурные дети и заботливые мачехи, которым приходится далеко не сладко. Однако на их женские плечи люди взваливают все давнишние грехи, когда-либо содеянные мачехами всех времен и народов.

Редкая судьба у Мариам: сама еще молодая женщина, а тут вдруг — взрослый сын. Правда, в горных селениях Азербайджана, откуда она родом, девушки рано покидали родительский кров, создавая свою семью. И у Мариам могли уже быть взрослые дети, но любовь долго не приходила к ней, а потом появилась неожиданная, непонятная. Также и сын оказался нежданным. Александр Петрович считал его давно погибшим, но улыбнулось счастье. Алешка вырвался из чужого мира, теперь он дома, с отцом и женщиной, которая призвана заменить ему мать.