Джек Вэнс - Дирдиры. Тшай. Том III

«Только три месяца? Слишком мало! Дайте нам время до конца мьюмаса – или, еще лучше, до азаймаса».

«До мьюмаса. Машина будет в сохранности, если на нее не предъявят права те, у кого вы ее украли».

«Все будет в полном порядке. Мы не воры».

«Быть посему: если никто из вас не вернется к восходу солнца в первый день мьюмаса, машина становится нашей собственностью».

Рейт, Траз и Аначо забрали свои пожитки и прошли по улицам Хорая к конечной станции. Под открытым навесом готовили к отправлению самоходный фургон. Рядом ждали пассажиры – дюжина мужчин, представлявших дюжину рас. Друзья договорились о проезде и через час выехали из Хорая на юг по дороге в Мауст.

Дорога переваливала через голые холмы, спускалась в засушливые низины. Фургон остановился на ночь у постоялого двора. Заведение это содержала группа одинаково одетых женщин с белыми напудренными лицами, принадлежавших к религиозной секте, поощрявшей разнузданный разврат, или промышлявших проституцией с исключительным рвением – долго после того, как Рейт, Аначо и Траз растянулись на скамьях, предложенных вместо кроватей, из задымленного трактирного зала раздавались пьяные крики и взрывы дикого хохота.

К утру в зале, провонявшем разлитым вином и дымом погасших светильников, было темно и тихо. Мужчины спали, уткнувшись пепельными лицами в столы, развалившись на скамьях. Разнося котлы, наполненными жидковатым желтым гуляшом, появились содержательницы притона, теперь повелительно покрикивавшие на всех охрипшими голосами. Со стонами разминая затекшие конечности, мужчины хмуро поглотили гуляш, разлитый в глиняные миски, после чего, пошатываясь, выбрались наружу и вповалку улеглись на скамьях и крыше фургона, скоро продолжившего путь на юг.

К полудню вдали показался Мауст – беспорядочное нагромождение высоких узких построек, сооруженных внахлест, как избы из темных бревен, с остроконечными кривыми крышами, выложенными выгоревшей бурой черепицей. За городом, вплоть до смутно различимой на горизонте гряды холмов Поминовения, простиралась безжизненная равнина. Навстречу автофургону, размахивая цветастыми рекламными плакатами и вымпелами, бежали мальчишки, кричавшие наперебой: «Внимание, старатели! Кобо Хукс продает новейшие чувствительные детекторы кристаллов! Планируйте обогащение в отеле „Пурпурный блеск“! Оружие, обувь на подушках, полезнейшие карты, кирки и лопаты – только у меркантилиста Сагга! Не ищите вслепую – провидец Гарзу знает, где растут друзы пурпурных цехинов! Без сапог „Авалко“ из мягкой мятой кожи еще никто не убежал от дирдиров! Принимайте эйфорические пилюли тавматурга Лауса – и ваши последние мысли будут радостными и безмятежными! Площадка увеселений – отрадная передышка перед Черной зоной!»

Фургон остановился посреди огороженного двора на окраине Мауста. Выходя, пассажиры терялись в толпе кричащих торговцев и проводников, настойчиво пристающих оборванцев, гримасничающих девок – каждый что-то предлагал, о чем-то просил. Рейт, Траз и Аначо пробились через толчею, едва увертываясь от цепких рук, отовсюду тянувшихся, чтобы задержать, выхватить поклажу.

Друзья очутились на узкой улице, затененной с обеих сторон высокими, почерневшими от времени зданиями. Водянисто-янтарные солнечные лучи лишь изредка пробивались через проемы тропинок-переулков. То и дело попадались лавки, где продавались всевозможные принадлежности и снаряжение, способное пригодиться добытчику цехинов – классификационные таблицы для определения ценности кристаллов, маскировочная одежда, средства уничтожения следов, захваты, металлические рогатины и ломы для выламывания друз, монокуляры, карты, справочники, талисманы, порошки молитвенных курений. Из других заведений доносились звон цимбал, пронзительное гудение гобоев, возбужденная перепалка пьяных голосов. Во многих зданиях размещались игорные притоны, иные служили ночлежками. Встречались и гостиницы с ресторанами на первом этаже. При этом на всем лежала печать устоявшейся старины, даже в воздухе чудился суховатый аромат глубокой древности. Камень ступеней и мостовых был отполирован случайными прикосновениями бесчисленных ног. Закопченные внутренние поверхности бревенчатых помещений блестели, будто натертые воском, крутые черепичные крыши отливали в косых лучах солнца тускло-шоколадным глянцем.

Перейдя центральную площадь, друзья подошли к величественному отелю, привлекавшему Аначо, наслышанному о его многочисленных удобствах. Траз ворчал – с его точки зрения они не нуждались в излишествах: «Зачем платить за ночлег цену хорошего скакуна? Мы прошли мимо десятка гостиниц, где можно было переночевать, не разорившись!»