Александр Громов - Менуэт святого Витта, Властелин пустоты

…Он лежал навзничь, не в силах пошевелиться, и свет уходил от него в длинный круглый туннель, где жило Ничто и гасли звуки. Мягко надвинулась тьма. Пропали стены. Невыразимая тоска охватила его лишь на мгновение и тоже погасла. Осталось только склонившееся над ним лицо Абби, а может быть, это была Маргарет. Неважно.

Потом исчезла и она.

Конец. Тьма.

Они грелись друг о друга, сплетаясь руками, сбиваясь в тугой комок из трех тел на гранитном островке посреди ледяного тумана. Казалось, эта ночь не кончится, пока не убьет всех троих. Йорис уже не скулил, а только тихонько стонал. Когда холод становился невыносимым, Питер командовал подъем и заставлял младших бегать и приседать до бешеной стукотни сердца и красных кругов перед глазами. Вера подчинялась безоговорочно, а Йориса приходилось упрашивать, понукать и даже применять силу.

Питер потерял представление о времени. Рассвет никак не наступал, а туман отбирал последнее тепло, и все труднее становилось заставлять себя двигаться. Потом пропал Йорис, и его долго звали и искали ощупью в кромешной темноте. Оказалось, что мальчишка, споткнувшись, сильно рассадил коленку и желает только одного, чтобы от него наконец отстали… Пока они тащили Йориса обратно, по характерному хрусту под ногами поняли, что крошечные лужицы в складках гранита подернулись тонким льдом.

Под самое утро Питер все же уснул, потому что просто больше не осталось сил. Он так и задремал, сидя на корточках. Вере пришлось потом долго будить его. Она боялась, что Питер не проснется, он был совсем холодный и даже перестал дрожать. Но все же он встал и, улыбнувшись через силу, сказал: «Йо-хо!» Тогда Вера почувствовала стыд. Не нужно было будить. Кто угодно мог замерзнуть, но не Питер.

Вдвоем растирали Йориса до тех пор, пока он не захныкал. Медленно занимался рассвет. Утренний ветерок разорвал туман и гнал белесые клочья к середине озера. Водяного слона нигде не было видно. Зато показался берег. Близко. Теперь совсем близко.

Питер покачал головой, перехватив взгляд Веры.

— Не сейчас. Дождемся солнца и будем греться по меньшей мере час. А потом — лодку на воду!

— Йо-хо! — сказала Вера, и Питер улыбнулся.

Свет.

В глаза.

Лицо Маргарет странно расплывалось. Оно сделалось большим и белым, как луна, которой не было и не могло быть у этой планеты… Полузабытая луна, оставшаяся где-то очень далеко вместе со многим другим, тоже полузабытым или забытым совсем. Есть во Вселенной такое место — Земля.

Мягкие руки. Свернуться в комочек и тихонько лежать, а руки пусть гладят. Как в детстве. Ведь помню же…

Выньте из головы молот. У-у… Кто там стучит? Вон!

Стефан пошевелил пальцами ног. Они слушались. Во рту было кисло и жгло гортань. Он повернул голову и удивился тому, что свет не померк и потолок не рухнул. Тогда он захотел встать.

— Лежи! — прикрикнула Маргарет. — Пришел в себя, вот и хорошо. Лежи, поправляйся.

— Что? — пробормотал Стефан. — Зачем?

— Ничего умнее спросить не мог? Молчи уж.

«Я жив, — подумал Стефан. — Главное, я жив».

Руки тоже действовали. На сгибе правой еще ощущался укол. Видно, Маргарет решила, что дело швах, раз всадила в него лошадиную дозу. И, похоже, сделала зверское промывание желудка.

Ничего не помню.

Он ощупал пояс. Кобуры не было.

— Бластер у меня, — сообщила Маргарет.

— Отдай!

— Возьмешь сам, когда встанешь. Я сказала им, что буду стрелять. Они и не сунулись. Только угрожали.

— Подонки! — произнес Стефан.

Маргарет охотно кивнула.

— А ты сомневался? Ангелов пока что не замечено — именно подонки! Они самые. Станешь тут ангелочком, когда физиология тебе одно — интеллект другое… Я только одному удивляюсь: почему одна Абби сошла с ума, а не все мы? Велик человек, если и такое выдерживает.

— Голова кружится, — пожаловался Стефан. — И мутит…

— Считай, трупом был. Судороги, асфикция… Я ввела тебе атропин и кое-какие сердечные стимуляторы… На вот, пей.

Стефан отпил глоток из поданной чашки. Это было теплое молоко.

— Не буду.

— Здесь я врач. Влить бы в тебя весь запас, да малышей жалко. Пей, говорят!

Стефан покорно выпил.

— Спасибо…

— Попозже введу тебе солевого слабительного, — утешила Маргарет. — Судно под койкой. К завтрашнему дню будешь в норме, обещаю.

— Ладно… — прохрипел Стефан. — Что это со мной было?

— Ты бы лучше спросил, что со мной было, когда я тебя сюда тащила! А с тобой ничего из ряда вон выходящего не произошло — обыкновенное отравление. Теперь еще скажи, что ты этого не ждал.