Александр Громов - Менуэт святого Витта, Властелин пустоты

Горб стал совсем бесцветным. Неожиданно он без всплеска ушел под воду, оставив лишь рябь, медленно удаляющуюся прочь от лодки. Наконец исчезла и она.

— Ушел… — прошептала Вера. — Ведь правда, ушел?

Питер отрицательно покачал головой.

— Он пытается понять, что мы такое.

— Слон не может понимать, — неестественным голосом заявил Йорис. Губы его дрожали. — У него нет мозга.

— Что-то, наверное, есть… Берегись!

Питер ударил пикой. Лодку качнуло — водяной слон ушел на глубину.

— Весло! — крикнул Питер.

Он уже вовсю греб, когда замешкавшийся Йорис наконец засуетился. Мальчишка сунул другое весло в воду, едва не уронив его за борт. Питер что-то прорычал сквозь зубы. Лодка неслась вперед, легко раздвигая воду. «Нужно было рискнуть раньше, — подумал Питер. — Всего час такой гребли, даже полчаса, если удастся выдержать темп, — а там прибрежное мелководье, слон не сунется…»

— Йорис, не части! Вера, парус!

Вера торопливо спустила кливер, выгнувшийся назад от встречного воздушного потока. Она пыталась подгрести рукой, пока Питер не прикрикнул на нее, чтобы не кренила лодку. Быстрее! Быстрее! Вера закусила губу. Существует то, с чем можно смириться, и то, с чем нельзя, что запрещено древними законами жизни, трепещущей в каждом кусочке плоти, законами, берущими свое начало от миллионов поколений бессмысленных тварей, от первых студенистых комочков на дне мелководных лагун, от червей и панцирных рыб — ползающих, роющихся в иле, жрущих и прячущихся, чтобы в свою очередь не быть сожранными, потому что это-то и есть самое страшное. Можно погибнуть от голода, сгинуть в болоте, поскользнуться на краю сторожевой площадки донжона и сорваться с криком вниз, но нельзя смириться, представив себя в пищеварительной вакуоли гигантской амебы, мерзкого создания полумертвой планеты… Ну же! Быстрее!

— Догонит? — спросила она, обернувшись.

Питер утвердительно кивнул между двумя взмахами.

Жаль, что он никогда не врет… Вера прекрасно понимала: догонит. Эта тварь принимает в воде любую форму и невероятно сильна и стремительна. Но сейчас как никогда хотелось услышать обратное.

— Стоп! — выдохнул Питер.

Лодка, вильнув, ушла вбок. По волновому следу было хорошо видно, как там, где она только что проплыла, под водой проскользило громоздкое тело. Гораздо быстрее, чем лодка.

— Мало тебе? — злобно выкрикнул Питер. — Еще захотел?

В десяти шагах от них из воды поднялся бугор и с шумом исчез. Лодку закачало на волнах.

— Влипли, — хриплым и низким голосом проговорила Вера. — Господи, как влипли…

— Ты хорошо плаваешь?

— А какой смысл? — Веру передернуло.

— Я, кажется, тебя спросил, — напомнил Питер. Расставив ноги, он пытался привстать, пристально вглядываясь во что-то впереди.

— Наверно, плаваю… Меня когда-то папа учил — там еще, на Земле… Море помню, ласты…

— В километре от берега есть островок, его отсюда не видно. Крохотный такой, низкий; когда сильные дожди, его вообще затапливает. По идее, сейчас он прямо по курсу. Если нас опрокинет, бери на палец правее башни и жми что есть силы.

— Ничего другого нельзя сделать? — спросила Вера.

Питер дернул плечом.

— Драться можно. Или молиться. Но вряд ли это поможет.

— А плыть — поможет?

— Слон не кинется на всех сразу, — ответил Питер. — Возможно, один из нас имеет шанс.

Вера покачала головой:

— Холодно, ногу сведет. И вообще, я так не хочу.

— Дура! — тонким голосом крикнул Йорис и всхлипнул. — А он тебя спросит, хочешь ты или нет?

— Сам дурак! Трус!

— Тише, вы… Жить надоело?

— Дура конопатая!

— Трус! Трус! Проверь — штаны сухие?

— Тихо, я сказал!

— Бей!..

Лодка резко накренилась — слон атаковал снизу. Неестественно большое, прозрачное, скрывающее в себе серые, как пищевая паста, мутные комки, ворочалось под килем, пучилось, выдавливая лодку из воды. Потеряв равновесие, коротко вскрикнула Вера, ударившаяся о шпангоут больной рукой. Взвизгнул Йорис. Опасно перегнувшись через борт, Питер пырнул пикой раз, другой… На третьем ударе рвануло так, что пика едва не выскочила из рук, но слон все же отступил, ушел на дно. Лишь вода рябила и пузырилась там, где он только что погрузился — на целую минуту, а если очень повезет, то и на две.

— Весло!.. — скомандовал Питер.

— Потри-ка мне спину, — попросил Илья.

Дэйв шлепнул его мочалкой по спине и с остервенением начал тереть.

— Легче! Легче! Озверел?