Андрей Нифёдов - Мистер Сэдман

Поморщившись, Сайран зачеркнул последнюю строчку, которая показалась ему глупой.

– Ладно, что там у нас? Работа? – спросил он вслух охрипшим от долгого молчания голосом и посмотрел в небо, закрыв дневник и убрав его за пояс, – Пора?

Он поглядел на вершину огромной черной башни, которая располагалась в дальней части острова (ну как в дальней? Она была всего метрах в ста). Высоченная конструкция из металла, ржавая на столько, что, казалось, была готова упасть в любой момент. Она нависала контрастным шрамом на фоне мини-городка-призрака в ярком молочном свете однородных небес. Тени вышка, как и другие объекты, не отбрасывала ввиду специфики освещения, но из-за того, что являлась стометровой черной железякой, представлялась наблюдателю мрачным надгробием этого некогда населенного пункта.

«Пэм, Пэм!» – прозвучала сирена непонятно откуда.

«О, вот теперь точно пора на работу», – поднял вверх палец Сайран и встал с бетонного парапета.

Ему пришлось пройти не более двух домов. Завернув за угол единственной круговой (прямоугольной) улицы, он подошел к полуразрушенному двухэтажному зданию с выгоревшей вывеской «Офис». Войдя в проем, двери в котором не было уже очень давно, и спустившись по ступеням вниз, он очутился в слабоосвещенном цокольном этаже. Разумеется, бывал наш герой здесь уже много раз.

На входе в тускло освещенный кабинет его поприветствовала одетая в бесформенное темное платье полная пожилая женщина со строгим лицом. Сайран называл ее «Мадам Мак Тучка». Он понятия не имел, почему именно так (ведь имени ее он ни разу не слышал), просто чисто интуитивно ему захотелось дать ей именно такое прозвище.

– Вы сегодня не опоздали, мистер Сэдман, – кивнула она и ладонью указала на ближайшую из парт, являвшуюся его рабочим местом.

Юноша покорно сел за стол. На его поверхности лежали альбом, ручка и линейка. Они были аккуратно разложены, будто столовые приборы на званом обеде. Он посмотрел вперед и увидел все ту же привычную школьную доску с огромным количеством сложных по написанию математических и химических формул.

Машинальными движениями он раскрыл свой альбом, приложил линейку и начал чертить все, что видел на доске, старательно соблюдая расстояния между буквами эсперанто и графиками функций. Эта работа раньше давалась ему с трудом, но сейчас он уже набил руку и довольно ловко выводил даже идеальной формы фигурные скобки.

Место блондина находилось в ближнем левом углу, прямо около входа в темное помещение, в первом ряду. Это было очень удобно, ведь все письмена на доске были идеально видны. Да, для работы было супер, но это не позволяло ему рассмотреть всех остальных, кто сидел в офисе и занимался тем же, чем и он сам. Сайран, когда-то давно пытался во всем разобраться: он старался разглядеть лица своих коллег, но это никак ему не удавалось. Эти люди никогда не разговаривали, а только молча переписывали формулы в свои альбомы. Поскольку так получалось, что на работу юношу всегда звали последним, а отпускали первым, он ни разу не видел, чтобы помещение покидал хоть кто-то кроме него. Если же он пытался заговорить с соседями, мадам Мак Тучка звонко стучала своей длинной указкой по его столу и заставляла заткнуться.

Да, казалось бы, Сэдман был весьма молодым и не самым слабым парнем, но его как будто сковывало что-то, когда пожилая женщина сердилась. Это был не психологический стопор, а самый настоящий физический. У юноши буквально сжимало в области живота, и он покорно садился на свое место, замолкая. Одним словом – ему ни разу не удалось перекинуться хоть парой слов с этими безликими работниками.

В этот день все прошло именно так, как и в сотни таких же дней доселе. Списав все с доски и закрыв альбом, Сайран встал из-за стола и безмолвно вышел из офиса.

Он снова очутился на тихой улице, в лучах бессолнечного белого неба, среди столь же белых поломанных домов.

Он знал каждый из них наизусть. Буквально каждый кирпич, каждую пустую оконную раму, каждый камень у дверей. За все это время он излазил остров вдоль и поперек. Он некогда заглянул в каждую квартиру, в попытках найти… хоть что-нибудь. Возможно, не наблюдай он это каждый день, ему бы показалось странным, что на дороге тут и там валялись сапфиры. Самые настоящие сиреневые драгоценные камешки размером от песчинки до куриного яйца. Встречались они на улице не реже, чем в иных местах сигаретные окурки. Такое ощущение, что те, кто жили тут когда-то выкидывали их прямо на улицу за ненадобностью. Впрочем, для самого Сайрана они тоже ценности не представляли. Бобби, который был его компаньоном полгода назад, любил собирать самоцветы и приносить домой с пригоршнями пыли. Сэдмана это бесило и он выбрасывал их в окно.