Серая Зона - Флеш-драйв

Потому что масса покоя корабля в момент перехода становится равна нулю, а скорость, соответственно - скорости света. Изменённой скорости света, не такой, как в остальном космосе... но тем не менее, это всё та же предельная C. При которой длина и время сокращаются до нуля.

Это было аксиомой в течение многих веков - и по большому счёту не подвергалось сомнению даже во времена Мордина. В канале Ретранслятора с вами не просто ничего не происходит - с вами ничего НЕ МОЖЕТ произойти. Даже теоретически.

Но Зуму об этом, похоже, сказать забыли. Он неоднократно жаловался как своим "братьям", так и учёным в лаборатории, что при каждом прыжке испытывает весьма неприятные ощущения. Физиологи сочли, что перед ними уникальный случай - первый в истории саларианец с фобиями и галлюцинациями.

Не то, чтобы саларианцы вообще не могли сойти с ума. Это все могут, у кого вообще ум есть - хотя бы потому, что никто не может сказать с уверенностью, что такое вообще "вменяемая личность". Но саларианские психические расстройства обычно привязаны к одной, строго конкретной нити воспоминаний. Как вирус не может гнездиться в процессоре - у него должно быть место на жёстком диске.

У Зума же глюки генерировались с завидным постоянством после каждого перехода. Независимо от того, какой мозговой комплекс был "загружен" в этот момент. Причём глюки одного и того же типа.

В конце концов, врачи "Силы Скорости" махнули на это дело рукой, и решили, что нулевой элемент нижнего мозга подопытного каким-то образом резонирует с ядром Ретранслятора при подходе к нему, что и порождает галлюцинаторные комплексы. Благо, работе Зума они ничуть не мешали - как и все члены Лиги, он был обучен стойко переносить неприятности. Вот только оставался твёрдо убеждён, что его видения - реальны. И что получены они именно в процессе перехода, не до него и не после.

Что ж, непрофессионалу позволительно. А вот сам Мордин, как опытный нейрофизиолог, с нетерпением ждал, когда представится возможность изучить на собственном опыте такой интересный клинический случай. Если, конечно, феномен сохранится после смены владельца тела - возможно, он был привязан к личности Зума. Пальцы привычно отстучали на клавиатуре код системы назначения. Ретранслятор начал разворот...

Эта дорога вытянулась почти в бесконечность - по крайней мере, дальше, чем мог осознать и вообразить разум любого существа Цитадели. Семьдесят световых лет, семьсот петаметров. Квадриллионы шагов.

Космическая беговая дорожка. Трасса для самого быстрого бегуна во Вселенной.

Мордин одновременно бежал по ней - и был вытянут по всей её длине. Немыслимо длинная струна - и плоский блин, не имеющий длины, как понятия. Тысячелетия бега - и мгновение, неизмеримое никакими приборами.

Никакого парадокса в этом всём не было. Просто слова потомков обезьян, тюленей, ящериц и жаб слабо подходят для описания специфических феноменов теории относительности. Мозги, созданные чтобы не промахиваться языком при ловле мух, догонять под водой рыбу и срывать бананы с деревьев, не могут воспринять четырехмерную физику напрямую - только через абстракции математических формул или через неуклюжие метафоры.

Но он сейчас делал именно то, чего делать не мог. Его мозг... сознание... душа... невесть что, но способное думать и ощущать - стало частью потока света, соединяющего два Ретранслятора у разных звёзд. Он бежал и бежал по этой дороге, запоздало понимая, что она абсолютно реальна - более реальна, чем всё, виденное в так называемой жизни - прошлой или нынешней. Ему предстояло бежать много тысяч лет... и одновременно он уже прибежал, преодолев эту бездну в один прыжок, протянув через неё свои немыслимо длинные руки и ноги.

"Я - бегун, и я - беговая дорожка. Я - натянутая в космосе струна. Я - луч света в темном царстве. Я самый быстрый саларианец во Вселенной, и только я знаю, насколько я на самом деле медленный. Мой бег будет длиться вечно".

ТРЕТЬЯ НИТЬ ПАМЯТИ

Мордин с трудом поднялся с пола, где он пролежал почти минуту, скорчившись, и обхватив руками колени. Ничего подобного он даже вообразить не мог... да впрочем... и никто не мог бы. Даже Жнецы, при всём их невероятном, миллионолетнем опыте, вряд ли когда-нибудь осознавали точку сингулярности.

Он чувствовал себя одновременно просветлённым и зверски изнасилованнным. Как лягушка, которую заставили считать дифференциальные уравнения. Воспоминания Зума не могли передать даже десятой доли этого ужаса и одновременно экстаза перед открывшейся ему Вечностью. Сейчас ощущения тоже быстро блекли, вымывались из памяти, словно сон. Мозг старался уложить увиденное там в привычные форматы и шаблоны.