Игнат Черкасов - Трудно быть человеком. Цикл «Инферно». Книга вторая

– Иду туда, не зная куда… Ну как ты там, Старик? В юности у меня был один знакомый сверстник, который считал, что человеку после своей смерти плевать, что происходит в мире дальше… Я не знаю так ли и есть ли там вообще, что то, но я верю, что есть. И не ради словца, а кому как не тебе знать, что я всю свою жизнь положил на веру в жизнь после смерти. Но я не фанатик, слепо ведомый поводырями разной степени глупости, нет, меня постоянно терзают сомнения, постоянно, как только судьба или чья-то воля сводит с человеком. Человеком не по биологии, а по духу и не важно мужчина или женщина, каждый из них во мне пробуждает что-то из давно минувшего, чего я даже не помню уже. Эти чувства, которые возгораются в моем сердце и делают меня нелепым младенцем, который только учится ходить… По началу это даже приятно, но стоит младенцу оступиться, как сразу же все те, кого я могу назвать человеком умирают, что оборачивается для меня невыносимой болью. Тем не менее мразь, которая это сделала я убить не могу, рука дрогнула. И я тебя спрашиваю, что это? Может тебе оттуда виднее, потому что лично я перестал понимать этот мир и особенно себя в нём. Может, это наказание мне за минутную слабость, за то, что сворачиваю с выбранного еще в юности пути. Нет, я не могу быть абсолютным злом! Это выше меня! Это не под силу человеку…

Инферно склонился к могиле Старика и, вытащив из кармана разгрузки КПК, предназначенный куратору, прикопал его сверху могилы – Вряд – ли он тебе нужен и вряд – ли ты обрадуешься тому обстоятельству, как я его вернул тебе, но он твой по праву. Ты мой куратор первый и последний, хоть ты меня совсем и не понял за все наши встречи и всё время…

Инферно неожиданно для себя улыбнулся – а вот она поняла за гораздо меньший срок. Но ты там не огорчайся, разница поколений и всё такое… я бы всё равно тебя выбрал себе в кураторы. Тем не менее, как твой путь окончен в организации, так и мой. Ничего нового Легион мне больше дать не сможет, теперь я сам по себе.

Инферно поднялся и на прощание сказал:

– Ты обольстился победой и расслабился, проглядел предательский клинок в спину. Я позволил своему сердцу биться в такт радости от самой жизни, от дружбы и любви, и в итоге погибли другие. Не знаю кому из нас повезло меньше, но знаю другое, что впредь не позволю своему сердцу биться и если что и будет гореть в моей груди, так только пламя ярости, которое со временем выжжет всё остальное во мне. И может тогда я и смогу стать абсолютным злом и выполнить своё предназначение в этой жизни, ради будущей. Прощай Старик…

Покинуть Африку и выправить поддельные документы помогли контрабандисты за скромное вознаграждение в виде золотых самородков, вырученных Инферно на торговле оружием с враждебным Мурси племенем.

Хоть он и числился погибшим, а значит не числился в розыске, тем не менее въезжать на территорию Франции было опрометчивым поступком, которые Инферно перестал за собой замечать в виду их регулярности. Хоть он и спас Анжелу, выполнив их последнее желание, этого было недостаточно. Они были его бойцами и раз он их не сберег, хотя бы может помочь их родным и выполнить последний свой долг командира, посмотреть в глаза их матерям и сообщить что их ребенок погиб.

Обольстив сотрудницу министерства обороны, Инферно, вернее Жуль, намекая глупой блондинке на русскоязычное выражение жулик, достал личные дела своих бойцов. Хоть тут Рейчел не соврала, Донжуана действительно звали Пьером. На правах командира подразделения, он удостоен был быть первым в списке посещения.

По адресу Пьера дверь Инферно открыла милая бабуля и, после того как узнала, что перед ней стоит командир её внука, тут же его впустила. Предложив чаю, как путнику в старину, она оставила Инферно одного в зале. Инферно сразу понравилась раритетная мебель и теплая обстановка в квартире, без новомодного и бездушного пластикового дерьма. Он так же обратил внимание на целую галерею фотоснимков и старых фотокарточек над большим камином. Как оказалось, Пьер был из потомственных военных, хотя его отец явно прервал эту преемственность. Увидев фото Пьера в армейском кителе офицера, такого же сияющего от радости, как и всегда, Инферно проронил скупую мужская слезу. Но скоро бабушка вернулась с подносом в руках и они расселись. У Инферно встал ком в горле и, он хоть и не хотел чая, тем не менее выпил сразу половину кружки и встал:

– Мадам, я приехал сообщить вам скорбное известие… ваш внук погиб при исполнении, примите мои соболезнования.