Сергей Болдырев - Загадка ракеты «Игла-2»

Репродуктор замолчал, стрелка хронометра, похожая на усик насекомого, прыгала по кругу. Две, три, четыре… восемь секунд… сорок… минута… минута десять… минута двадцать…

Ольга резко нагнулась к микрофону и упрямо, глухим голосом, стала повторять:

— Игла, Игла, я Земля, Игла…

Стрелка-усик вздрагивала, отсчитывая секунды…

Первые секунды полета в ракете в сущности не отличались от полета в самолете.

Ровный гул где-то за стенкой кабины был сначала похож, на шум огромного вентилятора. Затем, когда ракета оторвалась от башни, гул усилился, превратился в приглушенный, рев, напоминающий грохот воды на скалах большого водопада. И тотчас возросшая сила тяжести придавила людей к креслам. Полет начался.

Все это время Буров ощущал, что голова его необычайно ясна, чувства обострены. Так бывало во время опасных полетов на истребителе в дни боев. Он выполнял все несложные операции автоматизированного управления ракетой и его движения были спокойны и четки, точно всю жизнь он только и занимался испытательными полетами в ракетах.

Гусев, не отрываясь, следил за приборами, делал какие-то переключения, что-то записывал на листке бумаги. Буров знал, что мешать ему сейчас нельзя.

В обеих стенках имелись окна — узкие, вытянутые овалы с толстыми стеклами. Пока все шло нормально, пилот, всем своим существом прислушиваясь к реву двигателей, глядел в одно из окон вверх. Он знал, что стоит только ворваться какой-то новой, даже самой незначительной, нотке в грохот водопада за стенкой кабины — он мгновенно положит руку на кнопки управления двигателями.

Пилот прибавил поступление горючего — «Игла» вздрогнула, рев за стеной кабины перешел в дикий вой на одной утомительно постоянной ноте, и люди вновь, как и в момент взлета, почувствовали, что их придавливает к сиденьям. Двигатели работали отлично. Поведение двигателей — вот что сейчас интересовало Бурова и Гусева. От двигателей зависела все. Несколько лет Гусев со своими инженерами бился над тем, чтобы заставить реактивные двигатели работать не секунды и минуты, как это было не так давно, а часы, и притом многие часы. Скорость, управляемость ракеты, взлет и посадка — все зависит от того, как ведут себя двигатели.

Скорость ракеты уже в пять-шесть раз превышала скорость звука. Облака, по которым можно было бы отмечать движение ракеты, остались на дне бездны глубиною во много десятков километров. Только по изменению цвета неба можно было понять, что ракета непрерывно уходит от Земли. Неба стало черно-фиолетовым, основная толща земной атмосферы осталась внизу, и солнечные лучи уже почти не рассеивались поредевшими молекулами газа.

Буров нагнулся к иллюминатору. Перед ним открылся черный овал неба, усыпанный звездами. Солнце было где-та сзади и сверху. Лучи его проникали внутрь кабины через противоположный иллюминатор. Сочетание яркого солнечного пятна на стенке кабины и черного овала звездного неба была необычайно красиво.

Могучий и ровный шум водопада за стеной кабины успокаивал Бурова. Скорость ракеты намного превысила скорость звука, и надо было включать радио. Пилот сказал в ларингофон:

— Алеша, разреши включить Землю?

Гусев не отрывался от приборов, контролирующих работу мотора. Дела шли хорошо, и все-таки он продолжал держать свое внимание в сосредоточенной собранности. Вопрос пилота отвлекал его, но он, командир корабля, одобрительно подумал, что Дмитрий безукоризненно четок в каждой мелочи.

— Включай! — коротко приказал он.

Голос Ольги в наушниках, отвечавший на вызов, заставил Алексея едва заметно вздрогнуть. Продолжая наблюдать за приборами, он тепло улыбался: Ольга с ним — это очень хорошо,

«Игла» поднялась уже на семьсот с лишним километров, а моторы продолжали действовать все с той же четкостью.

Светящаяся красная полоска на указателе скорости зигзагами ползла по темному экрану — скорость «Иглы» непрерывно возрастала. Красная линия подбиралась к допустимому пределу, отмеченному светящимся синим кружком. На этом пределе должны были начать действовать сконструированные Алексеем автоматические ограничители скорости. Эти автоматы, много раз выверенные на земле и затем в полете испытательной ракеты без пассажиров, действовали безотказно. И все же оба человека ощущали напряженное беспокойство в эти критические секунды.

Но вот рубиновый зигзаг коснулся синего глазка, и тотчас шум горящей газовой струи, вырвавшейся из сопла, заметно спал.