Каждый новый обитатель летающей планеты начинал своё мозговое развитие с того момента эволюции, на котором останавливался его предок. От вида к виду, от существа к существу каждый новый субъект наследовал лучшие анатомо-физиологические качества предков. Так луизяне превратились в саифнов – существ, лишённых эмоций и чувств, но обладающих повышенной иммунной защитой.
Лойз налил кофе в чашку. Жаклин поблагодарила.
– А вам? – спросила она.
– Нет. Это сложно.
– Может попробуете? Ради эксперимента. – Она провоцировала мужчину, но в нём вдруг возникло желание подчиниться её словам. Лойз налил себе немного кофе и под пристальным наблюдением женщины поднёс чашку к губам. Незнакомый аромат защекотал ноздри. Лойз сморщился и чихнул.
– Не бойтесь, – подбодрила его Жаклин: – Смотрите, как пью кофе я. М-м, как вкусно! И никакой угрозы для жизни.
Лойз подул на напиток. В налитой пене задержалось несколько протёртых гранул. Пригубив, мужчина застучал зубами. Жаклин захлопала от восторга:
– Отлично! В вас пробудился жевательный рефлекс. Скажите, разве вам не приятно жевать кофе на зубах? Или, может, стоит взять в рот что-то более существенное? Есть у вас хлеб?
– Что? Какой хлеб? Нет уж, не стоит продолжать. Я сделал это ради науки. Чтобы обогатить свои ощущения, – остатки кофе Лойз вылил в раковину.
– И как? Вам понравилось?
– Нет! Нет!
Отрицание саифна было настолько категоричным, что Жаклин усмехнулась. В её голове зародились дерзкие мысли. Но, вспомнив, что Лойз способен читать их, женщина заговорила о другом.
– А я обожаю хороший кофе. Это единственный момент, когда я могу спокойно думать о предстоящем дне.
Лойз торопливо прервал её блуждающий взгляд, помахав рукой перед глазами.
– Но сегодня день уже заканчивается. А сказать мне вам нужно ещё очень много.
– Безусловно. Позвольте только уточнить: стали ли совершеннее ваши механизмы памяти при хромосомной селекции?
– Это не совсем хромосомная селекция, – уточнил Лойз.
Жаклин махнула:
– Пусть так, не перебивайте. Насколько я поняла, при наложении матрицы памяти мозг каждого нового саифна всё надёжнее утрачивал ту самую «вредную» информацию, например, о чувствах, вкусах, привязанностях, что имели ваши предки в условиях нормального развития. Так?
– У них не было выбора, – повторил Лойз: – Старейшие представители Луазы знали, что только селекция памяти избавит будущих саифнов от новой катастрофы. Потому они так тщательно стирали все факторы, мешающие прогрессу.
Повторив, что будущее станции и перспектива возвращения на Луазу зависели от тщательной подготовки всех элементов, нужно было чтобы луизяне стали физически и нравственно неуязвимыми. Вот почему среди представителей из поздних цивилизаций не стало сентиментальных мечтателей.
– Так значит на вашей планете нет ни поэтов, ни музыкантов, ни художников? – спросила женщина с грустью.
Лойз кивнул.
– Мои предки не нуждались в представителях подобных профессий. Я уже сказал вам, что ими производилась тщательнейшая селекция генофонда. В генных лабораториях станции скрещивались клетки носителей только полезной информации. И знаете, результаты гибридов получались поразительные и самые неожиданные. – Он сел напротив за стол и улыбнулся одними уголками глаз, словно вспомнив что-то: – Так, например, из инженера и спортсмена они получали астронавта уникальных физических качеств. Писатель и химик давали выдающегося патологоанатома. Он был настолько уникален, что мог поразительно детально описать причину отмирания любой изучаемой ткани. Впрочем, такие примеры были редки. Гораздо чаще попадались типичные однородные элементы скрещивания, такие как: химик плюс биолог равняется биохимик, а математик и астролог – космический кибернетик.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.