Елена Поддубская - Бесконечный мир. Роман. Книга 1

– Кто это? – удивилась землянка.

Лойз представил женщину так, словно она была здесь:

– Знакомьтесь – одна из моих прабабушек. Говорят, что все женщины нашего рода были похожи на неё, как я похож на моего прадеда. В ресторане вы задали мне вопрос об анатомическом строении саифнов. Так вот, я должен сказать вам, Жаклин, что я – это не совсем я, а, скорее, мой предок, живущий полтора миллиона лет назад. Раньше все луизяне физически были непохожими, как непохожи друг на друга люди. Но так было до определённого момента.

Саифн спрятал портрет в ящик. Жаклин, задумалась. В Асуане Лойз сказал, что их цивилизация старше земной на полтора миллиона. Как же тогда могли саифны сохранить в себе память о столь дальних предках?

– Вы пьёте кофе? – спросила она, ощущая усталость и понимая, что уйти так скоро, как хотелось бы, ей не удастся. Мужчина кивнул:

– Я умею его варить. По-турецки. Пойдёмте.

В кухне, усадив гостью за стол, он взялся за дело, продолжая рассказ.

– Можете себе представить, Жаклин, что при огромном многообразии Вселенной, однажды, а если быть точным, четыре миллиарда шестьсот миллионов лет тому назад, в ней, в двух разных уголках, появились абсолютно одинаковые планеты Луаза и Земля. Близняшки росли и развивались одинаковым темпом, с единственной лишь разницей: зарождением жизни на них. Первые простейшие организмы Луазы были всего-то на полтора миллиона старше земных прототипов. Результатом эволюции стали на обеих планетах существа разумные. Когда их цивилизация достигла трёх миллионов пятисот тысячелетнего возраста, общество Луазы было очень высоко развитым.

– Три с половиной миллиона? – переспросила Жаклин: – Это ведь сегодняшний возраст эволюции человека?

Лойз на секунду отвлёкся от турки.

– Теперь вы понимаете, что многое в истории развития наших цивилизаций совпадает?

Жаклин покачала головой:

– Это невероятно!

Лойз заверил кивком, снова отвернулся и продолжил. В его голосе появились патетические интонации.

Полтора миллиона лет назад его планета была точно такой, как сегодня Земля. А луизяне были абсолютно похожими на людей. И, так же как люди, они искали связи с другими обитателями космоса. Но однажды на планете случилась биологическая катастрофа. Небольшому количеству предков нынешних саифнов удалось покинуть планету. К тому времени они уже овладели секретами генома и воссоздания себе подобных лабораторным путём. Поэтому в космосе луизяне могли не только существовать, но и заниматься искусственным воспроизводством. Именно тогда руководством пилотируемой планеты было принято решение о строгом контроле за этим процессом.

– Вы сказали пилотируемая планета. Разве это был не обычный летательный аппарат?

– С вами приятно иметь дел Жаклин. Вы хороший слушатель, когда хотите этого, – кивнул Лойз, но не так, как делает комплимент обычный мужчина, с лукавством или восторгом, а совершенно по-деловому. И ни одна мышца на его лице не сократилась. Хотя, учитывая о чём он говорил, всякие эмоции были бы, скорее всего, лишними.

Размеры станции были настолько огромны, что больше походили на летающее тело, чем на аппарат. Предки Лойза знали, что после того, как они покинут Луазу, все оставшиеся на ней живые организмы будут обречены на вымирание. Поэтому в полёт они забрали пробы почвы, воды, образцы фауны, флоры, описания технических разработок и научных достижений. Их потомкам предстояло провести в открытом космосе более тысячи лет. Этим и объяснялась необходимость контролировать процесс рождения. Активное изучение бионики и генетики позволило беглецам создать за время путешествия в космосе новый генотип луизян, приспособленный к условиям ограниченного пространства. Каждый лабораторный экземпляр саифна наследовал не только хромосомный набор предков, но и их память.

Жаклин заёрзала на стуле.

– А разве они не могли размножаться обычным путём?

Лойз отрицательно качнул головой. Волновая активность любого зародыша настолько велика, что изменяет волновой фон окружающего пространства. Это препятствовало бы угнетению эмоционального центра родителей. В лабораториях выплеск волн можно было изолировать. Но главное, там можно было создавать таких существ, какие были востребованы, не спрашивая об этом мнения матерей и отцов будущих саифнов.

Благодаря генным экспериментам, учёные Луазы уже достаточно скоро смогли приникнуть в тайну организации мозговой деятельности. Новые биокибернетические открытия позволили им «освоить» механизм памяти. Сафины не только расшифровывали и селекционировали коды ДНК и РНК, но также вели опыты по восстановлению мозговых регистраций. Когда один из луизян умирал, все его знания «записывали» как специальную программу. Отпечатав, её накладывали как матрицу на чистый лист, подсаживая эту мини-запись в ту часть мозга вновь созданного существа, что отвечала за память. Так новый индивидуум наследовал опыт предков. Причем, как и прочие характеристики, элементы подсаженной памяти были избирательными, комбинирующими исключительно положительные и практические знания. Вновь полученным существам не нужно было учить языки, овладевать основами наук и так далее. Психомоторика воспроизведённых малышей была совершеннее. К году своего появления на свет они могли не только ходить, но и говорить, как двадцатилетние предки. А к сорока годам их мозг вмещал и мог воспроизвести программу последних трёхсот лет прогресса.