Ник Саган - Рожденные в раю

– И что же?

– Он отучает тебя от себя. Хочет расстаться с тобой медленно и безболезненно. Может, он просто отучает себя от тебя? В любом случае это тебе ни к чему, никому не нужны такие отношения.

Я молча пью вино. Это проще, чем признать ее правоту.

– Я права? – спрашивает Шампань, скрещивая руки на груди.

– Ты понятия не имеешь, сколько он выстрадал.

– Фу ты, ну ты, – говорит она. – Не он один потерял близкого человека. Когда Меркуцио погубил любовь всей моей жизни, разве я билась в истерике и завязывалась узлом? Нет, я оплакивала его, я прошла через скорбь, но я продолжаю жить. Потому что я понимала, как важно привести в мир этих детей, изменить мир к лучшему.

– Да, ты поняла это, а он нет. Такой уж он человек.

– Да, он такой, – говорит она с сарказмом. – Ты умудряешься находить именно таких.

– Если честно, Шампань, меня не удивляет то, как ведет себя Хэл. Гораздо больше меня удивляет, что мы все ведем себя иначе. Ведь, в конце концов, мы потеряли себя, своих друзей, свою невинность, весь мир.

– Да здравствуем мы? Мы такие необыкновенные, мы должны оставить Хэла в покое? Нет, так просто ему это не сойдет.

– Сойдет.

– Снова «зачет»?

– Совершенно верно, он получит зачет, потому что мы многим ему обязаны! – говорю я.

Мне нужно время, чтобы снова взять себя в руки. Стоит мне немного выпить, и я начинаю говорить слишком громко. Мне не хочется пугать детей, особенно детей Исаака, ведь они смотрят на меня, ищут у меня поддержки.

– Все очень просто. Он остановил Меркуцио. Он его убил. Он спас нас от него. Без Хэла мы с тобой были бы мертвы или мечтали бы о смерти. Поэтому он получает зачет.

Она вздыхает.

– Я не хотела сказать, что не благодарна ему за то, что он для нас сделал.

– Ты и не можешь.

– Верно, не могу – потому что он сделал то, что было нужно в тот момент. Но теперь пришла пора ему повзрослеть.

Она уходит на кухню за кофе, дав мне возможность подумать о том, что она сказала. Когда она возвращается, она уже не одна, и, судя по выражению лица Вашти, она уже пересказала ей наш разговор.

– Ты должна это прекратить, ты просто обязана, – говорит Вашти, взяв меня за руку.

– Ой, Ваш, по-моему, ты вмешиваешься в мою личную жизнь…

– Даже если это так, – соглашается Шампань. Они обе беспокоятся обо мне, не сомневаюсь.

И я ценю их заботу. Но есть и другая сторона. Чувства Шампань к ее первой любви, Тайлеру, и второй любви – Исааку. А что касается Вашти, то она глубоко ненавидит Хэла, и ей всегда нравилось клевать его.

Ваш сжимает мою руку и говорит:

– Неужели ты не понимаешь, это он довел Симону до самоубийства.

– Это не самоубийство, а передозировка.

– Какая разница?

– И он вовсе не доводил ее.

– Я в этом не уверена. Просто ты готова верить ему на слово как никто другой. Интересный психологический случай – сначала он доводит до крайности женщину, которую любит, а потом делает то же с женщиной, которая любит его.

– Боюсь, я еще недостаточно напилась, чтобы выслушивать все это, – останавливаю я ее.

– Послушай, это прекрасно, что у тебя любовь, – говорит Вашти. – Никто тебе не запрещает. Но сделай так, чтобы игра велась на равных.

– Точно, – соглашается Шампань. – Сейчас он один управляет ситуацией.

– Будь добра, не разговаривай со мной, как с ребенком. Ты и так знаешь, что я думаю по этому поводу, я повторяю это всякий раз, но всякий раз вы загоняете меня в угол. Мне кажется, что я разговариваю с ожесточившимся сердцем номер один и ожесточившимся сердцем номер два.

– Из-за чего бы мне ожесточиться? – усмехается Шампань.

– Из-за Исаака, конечно. Из-за того, что вы не смогли найти верного пути, из-за всего, что могло бы быть, но не сбылось. А ты, – обращаюсь я к Вашти, – и раньше, еще в школе, вмешивалась в мои отношения с другими, ведь если ты несчастлива, почему вдруг будут счастливы другие? Или тебе хотелось, чтобы все девочки дружили только с тобой?

– Какие ты делаешь странные выводы, – ухмыляется Вашти, я нисколько не задела ее. – По-твоему, говорить людям правду значит мешать устанавливать отношения? Очень необычная интерпретация.

– Кстати, про Исаака я должна сказать, что я не люблю его, – протестует Шампань. – У нас очень сложные отношения.

Вашти удивленно поднимает брови.

– Надеюсь, не слишком сложные. Мне бы не хотелось, чтобы вы оба отвлекались, когда нам предстоит столько работы.

– Работа всегда на первом месте, – признаю я, но про себя задумываюсь, уж не пытаюсь ли я обманывать саму себя. Неважно. Меня и так уже разобрали по косточкам сегодня, я стараюсь сменить тему. Все равно мы никогда не поймем друг друга в вопросе любви.