Владимир Колотенко - Хромосома Христа

Эрик кивнул: хорошо.

– А кожи, кожи нет?

– С кожей напряженка, – признался Эрик. – Есть яички и член. Никому не нужны…

– Мне бы лоскуток кожи, – мечтательно произнес я.

Он не двинулся с места, затем высвободил руку из объятий моих пальцев и произнес, глядя мне в глаза:

– Ты тоже хочешь клонировать Ильича?

Опаньки! Я не был готов к такому вопросу, поэтому сделал вид, что понимаю вопрос как шутку и, улыбнувшись, кивнул, мол, ну да, ну да…

– Все хотят клонировать Ленина. Будто бы нет ничего более интересного. С него уже содрали всю кожу и растащили по миру. И в Америке, и в Италии, и в Китае, и в Париже… Немцы трижды приезжали. Только вчера уехали индусы. Все охотятся, словно за кожей крокодила. На нем уже ничего не осталось, только на лице, да и там она взялась пятнами. Если бы не я…

– Сколько? – спросил я, расценив его ворчание как намек.

– Все гоняются за мозгом, – возмущенно произнес Эрик, – ни яйца, ни его член никого не интересуют. Никому и в голову не придет, что, возможно, все его достижения и неудачи обусловлены не головой, а головкой.

Эрик глазами провинившегося школьника заглянул мне в глаза.

– Как думаешь? – спросил он.

– Это неожиданная мысль, – я кивнул и сдвинул плечом.

– Да, – сказал Эрик, – Ленин таит в себе еще много неожиданностей.

– Гений есть гений, – подтвердил я.

– Слушай, я это у всех спрашиваю, – сказал Эрик: – почему у него не было детей?

– Он же в детстве болел свинкой.

– Я тоже, – признался Эрик, – ну и что?

– Нет, ничего, – сказал я, – где это достоинство?

– Какое?

– Ну… член…

– А, счас…

Затем Эрик легко нарушил герметичность каждой из банок, взял длинные никелированные щипчики, наоткусывал от каждого органа по крошечному кусочку и преподнес все это мне в пенициллиновом флакончике, наполненном формалином.

– Держи. Ради науки мы готовы…

Я поблагодарил кивком головы, сунул ему стодолларовую банкноту. Он взял, не смутившись, словно это и была эквивалентная и достойная плата за товар. Сколько же стоило бы все тело Ленина, мелькнула мысль, если его пустить с молотка?

– Спасибо, – сказал я еще раз и удержал направившегося к выходу Эрика за руку. Он удивленно уставился на меня. – Кожи бы… – тупо сказал я.

Эрик молчал. Шел настоящий торг и ему, продавцу товара, было ясно, что те микрограммы вождя, которые у него остались для продажи, могли сейчас уйти почти бесплатно, за понюшку табака. Он понимал, что из меня невозможно выкачать тех денег, которые предлагают приезжающие иностранцы. Он не мог принять решение, поэтому я поспешил ему на помощь.

– Мы тут с Жорой решили…

Мой расчет оправдался. Услышав магическое имя Жоры, Эрик тотчас принял решение.

– Идем, – сказал он и взял меня за руку.

Мы снова подошли к Ленинской витрине.

– Крайняя плоть тебя устроит? – спросил Эрик, как торговец рыбой.

Я согласно кивнул: давай!

– Только…

– Что?..

– Понимаешь, он…

– Что?..

Эрик какое-то время колебался.

– Член, – сказал я, – давай член.

– Он сухой, мумифицированный, как… как…

Эрик не нашелся, с чем сравнить мумифицированный член вождя.

– Давай, – остановил я его пытливый поиск эпитета.

Он пожал плечами, подошел к металлическому шкафу с множеством выдвижных ячеек, нашел нужное слово («Penis») и дернул ручку на себя. Содержимое ящика я рассмотреть не мог, а Эрик взял пинцет и с его помощью бережно изъял из ящика нечто бесценное… Как тысячевековую реликвию. Затем он нашел пропарафиненную салфетку, положил в нее съежившийся член вождя и сунул в спичечный коробок.

– Держи!..

Когда я уходил от него, унося в пластиковом пакетике почти невесомую пылинку Ленина, доставшуюся мне, считай, в дар, он хлопнул меня по плечу и произнес:

– Только ради нашей науки. Пока никто ничем не может похвастать. Неблагодарное это дело – изучать останки вождей. Но, может быть, вам и удастся сказать о нем новое слово, нарыть в его клеточках нечто такое… Он все-таки, не в пример нынешним, был вождь. А Жора – умница. Я знаю, он может придумать такое, что никому и в голову не взбредет. Ну, пока…

Ни о каком клонировании не могло быть и речи. Эрик, конечно, шутил, и я поддержал его. Едва ли он мог всерьез предположить, что Жора на такое способен. Мы еще раз обменялись рукопожатиями, он опять дружески хлопнул меня по плечу.

– Привет Жоре и удачи вам.

– Обязательно передам, – пообещал я.

Мне хотелось подольше побыть одному, поэтому я не взял такси и не вызвал нашу служебную «Волгу». Я ехал по кольцевой линии метро через всю Москву. Уже трижды произнесли слово «Курская», а я все не выходил. Я испытывал огромное наслаждение от того, что частичка Ленина, покорившего полмира и угрожавшего остальной половине всенепременной победой коммунизма, лежала в боковом кармане моей куртки, и его дальнейшая судьба находилась теперь в моих руках. Вот как в жизни бывает! На «Текстильщиках» я вышел в половине первого ночи, затем автобусом сто шестьдесят первого маршрута доехал до Курьяново.