Владимир Колотенко - Стена плача

- Что верно?

- Сознание. Совершенство. Это и есть вершина Пирамиды. Но есть еще и фундамент, и все остальное...

- Знаю, - сказал Юра, - я все это знаю.

- Да, - не обращая внимания на его слова, сказал я, - мы с ним вместе, в одной связке карабкаемся на эту вершину. Ему недавно стукнуло 59. Я подарил ему свою книжку и миниатюрную пирамидку. Из чистого золота.

- Что подарил?

- И Коля Любимов тоже с нами. Он уже академик, директор лаборатории нейрокибернетики Института Мозга России.

- Мозга России?.. Разве у России появился мозг?

- Да. Кофе будешь? Со льдом!

- Нет, плесни коньячку...

- Мы просто должны смириться со своими страданиями. Ради спасения мира.

- Ты думаешь, этот мир надо спасать? Разве он того стоит?

- Ты уже спрашивал. Он удивителен. Мы спасем его и сами спасемся.

- Единственное, что может меня спасти - это самоуважение.

Я согласно кивнул.

- Это - да, - сказал я, - этого нам недостаёт.

И мне подумалось: надо бы хорошенько ошкурить его.

А он продолжал:

- Сколько было ошибок, и какие потери пришлось пережить! Ну, ты помнишь эту нашумевшую историю с...

- Почему ты до сих пор не женился?

- Ты, конечно, не можешь не знать, как непросто открываются тайны гена.

- Да уж, мы с Жорой до сих пор ищем пути...

- Нам удалось расшифровать геном человека. Теперь я могу проследить...

- Расшифровать геном человека?!

Я не мог поверить в то, что он сказал.

- Значит ты один из тех, кто?!

- Что тебя так удивляет?

- Но я знаю всех, кто этим занимается. Я ни разу не слышал, чтобы кто-то из них назвал твое имя.

- И никогда не услышишь.

Всем своим видом я превратился в огромный вопрос. Юра сделал вид, что этого не заметил.

- Я много слышал о том, что...

- Большая половина из того, что ты слышал - неправда!

Я и не думал ему возражать.

- Скажу больше: я могу проследить теперь траекторию мысли генома и предсказать...

- Траекторию мысли генома?! Сильно сказано! Ты только вдумайся в то, что говоришь!

Юра пропустил мои слова мимо ушей.

- Я могу предсказать будущее генофонда, феноменологию поведения любого человека, любой жабы или бледной спирохеты...

Давно я не был так потрясен. Мы столько лет выбросили козе под хвост в поисках способов управления этой самой феноменологией генов, и вот передо мной сидел человек, который говорил об этом, как о маринованных лисичках. Значит, мы давно с ним шли по одной дороге.

- Ты - Нострадамус? - это все, о чем я мог его спросить.

Юра не ответил, а только поудобнее устроился в кресле, втиснулся, как бы вполз в него всем своим сбитым телом, как в нору, при этом ему пришлось выпростать ноги и, скрестив их, уложить на стол.

- Феномен Нострадамуса, - сказал он все тем же поучительным тоном, - теперь ясен каждому школьнику. Нострадамус - как биотестер. Так сложилась его жизнь и судьба, он был так воспитан и обучен, что его геном стал диктовать его мозгу картины будущего планеты. В этом нет ничего необычного - просто частота звучания его генома резонирует с частотой Вселенной. А здесь, во Вселенной, всё написано. И наше прошлое и будущее. Бери - и пой! Мы придумали технологию предвидения будущего, основанную на изучении памяти ДНК. Наша ДНК и Вселенная - близнецы-братья! Как Вселенная напоёт, так наша ДНК и воспроизведёт. Пластинка! Грамофон! И расскажет тебе всё, что с тобой было, и что будет, и чем... Это так же просто, как почесать задницу. Только гораздо убедительнее, чем это делают всякие там нострадамусы и мессинги, грейси и глобы, с указанием конкретных мест, дат и четкой формулировкой событий. Все изменения, любые потрясения носятся в воздухе и детерминируют поведение всего живого, в том числе и функции ДНК. Надо брать и читать. Этим объясняется феномен пророчества. За те деньги, которые платят ученым, гены должны разговаривать, и мы должны слышать не только их шепот, но и крик. Пусть это будет даже азбука Морзе или язык эсперанто, ты согласен?

Я кивнул.

Хотя эти его откровения были для меня потрясением.

Он помолчал.

- Мне кажется, - продолжал он, - что теперь я все знаю о смерти.

Господи, Боже мой! Юра так просто это сказал, что у меня перехватило дыхание. Это было новое потрясение.

- Грань между жизнью и смертью невидима и неуловима, ты это знаешь лучше меня.

- Знаю, знаю...

- Я могу словом воздействовать на ДНК... Мы тут с Петей Гаряевым придумали способ бесконтактного влияния на активность хромосом.

Мне стало жутко от этих слов. Я тотчас вспомнил о Жоре, и не мог не спросить: