Владимир Колотенко - Тебе и Огню

- Рест, глаза-то открой, - говорит Лена, - я боюсь, что тебе...

- Не бойся, - говорю я, открыв глаза, - я просто вижу картинку, когда закрываю глаза.

- Вот я и...

- Не бойся, - говорю я, - я не...

- Точно?..

- Мне надо ещё раз пережить это...

Еще глоток и я снова погружаюсь в темноту... Я вижу:

- ... три креста, - говорю я, - как три белых солнца... Так Юля их назвала - три солнца... белых и прохладных... Одно, главное - для Жоры, одно для неё (Юли), а третье - для меня... Это выяснилось потом, и поскольку ни меня, ни Юли поблизости не оказалось, два креста оттащили в сторону, кинули как ненужный хлам, крест на крест, взгромоздили и они тотчас потухли, как будто их и не было, и они никому были не нужны... О них просто забыли раз без надобности... Сиял теперь только один, белизной своей, Жорин... Жорин... белый весь и прохладный... казалось, весь просто в голубоватой измороси... Как из ледяной камеры огромного холодильника и, казалось, даже дымок поднимался над ним, ну... белый такой... туман... испарина изморосная... тонкой невесомой струйкой... Юля говорила...так казалось... Ледяной даже...

- И Жора...

- Его уложили...

- Слушай, - говорит Лена, - ты так рассказываешь... Всё у тебя здесь как по писанному, как по маслу.

- У меня? Но...

- Только публика чепчиков в воздух не бросает!..

- Не бросает?..

- Слащаво и чинно, - говорит Лена, - ну, хотя бы хоть кто-нибудь что-то там как-то между прочим, мол, якобы...

- Лен, я же не был там, ничего не видел, не слышал... Я пытаюсь передать своими словами... Чистую, так сказать, линию, голую картинку...

- Чинно и чопорно... Чересчур чинно... И всё на одной ноте... Заладил... Ыыыыыыыыыыыыыыыыыыыы...

Я не слышу Лену.

- Юля рассказала... Я мог бы приврать, приукрасить, но ты же терпеть не можешь...

- Не могу. И не только...

- Юля пряталась, - продолжаю я, - за спиной какого-то верзилы, рассказывала она, и у неё не было сил даже шевельнуться, ноги просто отнялись, она повисла на плечах у этого верзилы, который сидел на камне... Это был то ли Тутанхамон, то ли Рамзес, кто-то их фараонов, наблюдавший за распятием... Для него это было ново и он...

Юля говорила навзрыд...

- Ни Тутанхамон, ни Рамзес, - говорит Лена, - не были верзилами.

- Эти были, - уверенно говорю я, - этих перекормили... И они ведь по сути не были фараонами, хотя, правда, и были...

- Юля...

- Да, Юля... Всё происходило на берегу, на белом песке, крест лежал... Не было никакой Голгофы, разве что у всех Она была в голове... Просто удивительно, зачем они приволокли сюда крест. Могли бы установить его где-нибудь на каком-то холме, на возвышенности, чтобы он, как маяк, мог виднеться, видеться издалека, со всех сторон...Как маяк. Привлекая внимание тонущих кораблей... Угрожая всем своей распростёртостью...

- Угрожая?

- Если присмотреться!..

Вот, мол, что ждёт всех, кто осмелится... Перевернуть мир... Кто, мол, попытается узаконить царство вашего гена... Вашу Хромосому Христа... Да!.. Это я так думаю, говорю я Лене.

- Я понимаю, что ты, - говорит Лена. - А что Юля?..

- Воздух был тяжёл и влажен, будто тебя... дышать трудно... Жора стоял... Пока ещё стоял... Солнце... На небе ни тучки, ни облачка, но всё было как в мягком тумане, в мареве... Вместо солнца - белый диск... Ни капли тепла, но все обливались потом... если провести ладонью по телу - стекали ручьи...

Жары никакой не было... Жора не жил в жаре, в ужасе от предстоящего, стоял себе...

Крест лежал на песке, как неприкаянный... Какой-то растерянный, никому не нужный... А Жора не жил ожиданием чего-то неожиданного, стоял себе, словно ждал автобус, смотрел в даль, в бескрайнюю океанскую даль... Не было никаких громов и молний, не раскалывалась земля... Ни ветерка... Чайки, чайки что-то там своё крякали, каркая, пролетая... даже ласкового шёпота волн не было слышно... Штиль... Тишина была такая, что слышно было...

- Ничего не было слышно, - говорит Лена, - ты же сказал.

- Ничего... Шевелились только головы людей... Юля сказала, что они были похожи на беспорядочно высыпанные в воду перезревшие белые арбузы... Скопом...

- Белые?

- Лысые...

- И Жора тоже...

- Жора в ёжике, в своём ёжике... Белом как... Будто выкрашенном белилами...

- А Иисус?

- Лысый! Лысый как... Как чёрт! Если не считать... Бог!..

Я пытался себе представить из Юлиных слов, как там все происходило, представлял и диву давался - проще простого: агнц, крест, толпа, Пилат... Приговор! («Воин, иди готовь крест!»). Как по писаному...

Всем, конечно, это событие казалось игрой, спектаклем, разыгрываемым нашими комедиантами. Мы ведь частенько закатывали такие спектакли - трагедии, трагикомедии, а то и комедии... Курам на смех! Особенно преуспел в этом Шекспир. Он как и его давний родственник на глазах у всего нашего честного народа такое выдавал - мы просто рыдали...