Валентина Май - Новый горизонт

В сезоны сна многие стремились к монолиту. Можно было долго идти за синей далью в заблуждении, будто смотришь на темнеющее небо. Но в тумане мнимого простора постепенно проявлялся каменный предел, способный подавить дыхание одним своим немым присутствием. Многие пытались покорить чёрную скалу, но рано или поздно срывались с высоты.

Монолитный мрак, неумолимо поглощающий крупицы жизни и призрачную линию между небом и землёй, пробуждал стремление к познанию. И настал тот день, когда впервые наблюдатель смог возвыситься над глыбой. Рассекая волны облаков, аэростат парил над сверкающей пустынной гладью, где ускользающая грань манящей дали сливалась с небесной синевой. Где мир казался безграничным. Преодоление стены навсегда осталось важнейшим из свершений. Обитатели планеты начали исследовать поверхность монолита.

В отдалении от края камень был пронизан глубокими разломами, куда на протяжении веков пробивалась океанская вода. Это был мир бездонных пропастей, морей и чёрных рек, посреди которых подобно каменному лесу возвышались острые утёсы, с оглушительными всплесками роняющие громадные обломки. Над поверхностью блуждали сокрушительные бури, несущие осколки и тучи острого песка. Встреча с ними не оставляла шансов на спасение. Немало экспедиций исчезло в пылевом тумане Монолита. За пределами живой долины, охваченной Огненным кольцом, мир оказался губителен для жизни. Созданная первыми сезонами и названная Землями Начала обратная сторона планеты продолжительное время оставалась неизведанной из-за невозможности преодолеть столь опасную и долгую дорогу.

Монолит проложил свой путь от незапамятных времён, когда некому было его остановить. Но в последние сезоны, когда едва ли не всю живую землю покрыла каменная пустошь, обитатели скованного мира научились создавать машины, которым было под силу крушить горы и рыть огромные карьеры, способные сравниться с глубинами морей.

Пылевая мгла обволакивала одинокий силуэт перед краем монолита. Обрыв граничил с волнистым облачным покровом, скрывшим землю. Позади порой гремели резкие сигналы, пронзающие монотонный рокот порта. Но пилот не замечал этого шума. Умиротворённый светлый взгляд устремился на восток, куда лёгкий ветер увлекал туман из переливающейся пыли. Поправив респиратор, пилот взмахом рук нарушил течение крупиц. Сбитые с пути, они клубились в воздухе, пока снова не слились с мерцающим потоком, плывущим в холодную утреннюю даль, подобно его мыслям, которые то возвращали к странствию по страницам собственного прошлого, то устремлялись в призрачное будущее, выходящее за пределы его жизни.

Сквозь круглое окно похожее на иллюминатор, отсветы уличных прожекторов проникали в тихую крохотную комнату и рассеивались в голубоватом свете ночника. Сидящий за узким длинным столом мальчик семи лет завершил ремонт игрушки – небольшой модели винтокрыла. Один из металлических винтов больше не вращался, поскольку юный мастер починил его при помощи простого клея. Но, довольный проделанной работой, он возобновил игру. Управляемый маленькой рукой, винтокрыл кружил по комнате, то исчезая в тени, то блистая в свете лампы.

Надетый мальчиком оранжевый комбинезон выделялся среди сдержанных светлых тонов комнаты. Тесное жилище немногим отличалось от сотен тысяч других блоков, составляющих Железный город. Однако, отражаясь в зеркале тонкого раздвижного шкафа во всю стену, помещение казалось более просторным.

Оживляя обстановку, на открытом стеллаже выстроились в ряд модели вертолётов и пара ярких самосвалов. Наконец-то с завершением воображаемых полётов к ним добавилась и любимая крылатая игрушка.

Заметив мерцание часов, мальчик начал спешно собирать рюкзак, всё это время лежащий на полу, но, вновь отвлёкшись, потянулся к маркеру. Поглядев в окно, он так и не сумел увидеть за тяжёлой плотной мглой хоть что-нибудь, кроме тусклых пятен света и квадратных крыш. Рука ребёнка принялась усердно выводить узоры прямо на стекле. Однако маркер оставлял невидимые линии, сохраняющие в тайне замысел юного художника. Но стоило лишь выключить ночник, и бледно- голубое свечение рисунка выдало ровный горизонт, извилистую реку и длинные лучи солнечного круга.

Вскоре к пейзажу добавились новые штрихи, но нанесла их не рука художника. Смывая пелену, стекло разлиновали дождевые капли. Словно тая в ливне, пылевой туман становился менее густым. Окинув взглядом соседние дома, ребёнок в ожидании сосредоточился на мрачном небе. Он безотрывно вглядывался в пустоту, пока из сумерек не вырвался разветвлённый всполох, проявивший устрашающую тень над тучами. Дрогнув, мальчик всё же рассмотрел, как отсвет молнии угас над далёкой вершиной монолита. Он готовился услышать громовой раскат, поэтому стук в дверь застал его врасплох. И только через несколько секунд металлические стены сотряслись от грома.