Валерий Брусков - Метаморфоза

— Что будем предпринимать?

— У нас ещё есть запас километров на сто, а до авиабазы — вдвое меньше. И будем ехать в экономном режиме.

— Полста в час?

— Примерно так. Но мне почему-то кажется, что заправимся мы очень скоро…

— На дороге?

— Да. Там, впереди, видны мощные заторы из легковушек и грузовиков. Всё брошено, и, как я подозреваю, народ убегал налегке, а не с канистрами. Когда мы ехали по городским улицам, там тоже были кинутые авто, но у меня тогда инстинкт самосохранения был сильные житейского прагматизма. Я не предполагал, что дела наши настолько плохи с самого начала…

— У мужчин противнейшая особенность усугублять любые обстоятельства, — едко сказала Снежана. — Чтобы преодолевать плохое, ориентируясь на гораздо худшее…

— Именно так! — согласно сказал Костя. — А теперь — погнали!

Он залез к себе в кабину водителя, подождал, когда Олег устроится в люке башенки рядом с пулемётом и пушкой, и двинул БТР вперёд пока на малой скорости.

Через несколько километров они действительно доехали до масштабной автомобильной пробки, которая намертво перегораживала дорогу, захватив даже кюветы и часть пространства степи, находившейся за ними. Костя опять заглушил мотор, забрался повыше на крышу своего броневика, и в очередной раз занялся изучением в бинокль того, что было у них впереди. Снежана сама сползла на землю, и пока суть, да дело, разрабатывая починенную ногу, стала, по инерции прихрамывая, ходить вокруг БТР-а.

Броня вездехода была в зелёных потёках, и будто присыпана в своих укромных местах мельчайшим изумрудным порошком, который не сдуло ветром при движении. Косясь на эту непонятную и пугающую зелень, Костя нервно закурил. Олег когда-то увлекался этим нездоровым с его теперешней точки зрения делом, бросив его после двадцати лет, но сейчас взял у него предложенную сигарету, и тоже затянулся, не найдя другого способа расслабить свои, взыгравшие от увиденного, нервишки. В груди действительно почти перестало дрожать.

— Как ты думаешь, это на самом деле было химическое оружие?.. — спросил вдруг Костя после долгого молчания.

— Не знаю. Может быть. Но больше всего это напоминало биологическое, какого-то принципиально нового типа. Деревья превратились в хищных живых существ, да и дома, похоже, тоже перестали быть рядовыми жилищами…

— Бр-р-р!.. — скривился Костя. — Какая, всё-таки, страхолюдина… Напридумывали на свои головы! И как можно изобретать что-то такое, не делая одновременно и противоядия! Плохо всё-таки, что мы без связи. У меня в машине была хорошая рация, но сломалась в самый ответственный момент. Я всё думаю, почему мои меня одного бросили? Может, получили приказ ракетой уходить, сказали и мне, да я просто их не услышал в суматохе?.. Они были снаружи, а я сидел внутри. И стучали по броне почти все подряд. Из тех, кто куда-то бежал…

Они молча посидели, свесив с бронемашины ноги и пуская вялые дымки. В стороне покинутого ими города поднимались над горизонтом разноцветные столбы. Что и почему там так горело, узнать, скорее всего, было уже не дано, а потому особого интереса почти не вызывало. На пустынной дороге в беспорядке валялись разбросанные беженцами вещи; в кювете кверху колёсами лежала безжалостно смятая легковушка без стёкол. Асфальт шоссе был покрыт многочисленными следами гусениц.

— Танки проходили… — тихо, чтобы не услышала ползавшая внизу Снежана, сказал Костя, нервно косясь на мёртвую машину в кювете. Что-то в ней ему определённо не нравилось, но он старался не думать о том, что именно. На уцелевшем переднем колесе легковушки сидела большая жирная ворона, и сыто чистила о резину свой грязный клюв.

— Вижу, что они тут были… — Олег отбросил обедневший никотином окурок. — А куда шли?..

— В городе я их что-то не видел… — угрюмо ответил Костя. — Пока мы там носились, они тут гражданских давили… — Он покосился на ворону, которая отдыхала на колесе после явно сытного завтрака.

— Сволочи… — сказал Олег устало. В нём уже не было ни злобы, ни страха. Как быстро человек утомляется от любых ужасов, и привыкает даже к самому кошмарному. Ещё вчера он мог упасть в обморок от одного вида человеческой крови, а сегодня ему приходилось делать такое, на что он не решился бы прежде даже под действием сильных наркотиков. — Защитники наши, мать их… Где-то сейчас охраняют собственные обделанные задницы…

— Бросили, значит… — Костя отшвырнул в сторону и свой отощавший окурок. — Всех и всё… И куда же мы теперь? В одной стороне уже были, остались ещё три…