Ричард Морган - Видоизмененный углерод. Такеси Ковач - Видоизмененный углерод. Сломленные ангелы. Пробужденные фурии

– Шейла, этому парню нужна сталь. Ты не поможешь?

– Разумеется. – Женщина протянула худую руку. – Меня зовут Шейла Соренсон. Какое именно оружие ищете?

Я ответил на крепкое рукопожатие.

– Такеси Ковач. Мне нужно что-нибудь такое, что можно быстро метнуть. Только небольшое. Чтобы прикрепить к запястью.

– Хорошо, – дружелюбно улыбнулась Шейла. – Не желаете пройти со мной? Вы здесь уже закончили?

Клайв кивнул.

– Я передам это Чипу, он всё упакует. Возьмёте с собой или вам с доставкой на дом?

– Возьму с собой.

– Я так и думал.

Владения Шейлы ограничивались небольшой квадратной комнатой с двумя пробковыми силуэтами-мишенями у одной стены и целым арсеналом холодного оружия от стилетов до мачете, развешанным на трёх остальных. Блондинка выбрала плоский чёрный нож с лезвием из серого металла, сантиметров пятнадцать длиной.

– Нож «Теббит», – сказала она. – Очень мерзкая штучка.

Развернувшись, Шейла с деланной небрежностью метнула нож в левую мишень. Крутанувшись в воздухе, словно живой, нож по рукоятку погрузился в пробковую голову.

– Лезвие из сплава стали с танталом, эфес из углеродных волокон. В рукоятку для балансировки вмонтирован кусок кремня – если ничего не получится с острием, можно огреть противника по голове.

Подойдя к мишени, я вытащил нож. Лезвие было узким, заточенным с обеих сторон. В центре – неглубокая выемка, обозначенная тонкой красной линией, на которой выгравировали крошечные затейливые символы. Я покрутил лезвие перед глазами, пытаясь разобрать надпись, но обозначения были незнакомы. Серый металл тускло сиял в ярком свете.

– Что это?

– Что? – Шейла подошла ко мне и встала за спиной. – А, это. Кодировка биооружия. Канавка покрыта составом Ц-381. При контакте с гемоглобином образует цианиды. От краёв достаточно далеко. Поэтому при случайном порезе ничего страшного не произойдет. Но вот если погрузить лезвие в ткань с кровеносными сосудами…

– Очаровательно.

– Я же сказала, мерзкая штучка – разве не так? – В её голосе прозвучала гордость.

– Беру.

На улицу я вернулся, нагруженный покупками, и вдруг подумал, что куртка всё же пригодится – хотя бы для того, чтобы спрятать только что приобретенный арсенал. Я поднял взгляд в небо, ища автотакси, но пришёл к выводу, что яркое солнце оправдает небольшую прогулку пешком. Мне показалось, что в конце концов и наркотическое похмелье начнёт отступать.

Я прошел три квартала вниз по холму, прежде чем заметил слежку.

Меня предупредила подготовка чрезвычайных посланников, лениво пробуждающаяся к жизни сквозь туман «девятого слияния». Обострённое ощущение близости, лёгкая нервная дрожь, фигура, слишком часто мелькающая на краю поля зрения. Этот человек знал своё дело. В более людном районе города я бы его не заметил, но здесь пешеходы попадались слишком редко, чтобы обеспечить хорошую маскировку.

Нож «Теббит» был закреплен на левом запястье в мягких кожаных ножнах с подпружиненной защёлкой, соединенной с нервными окончаниями. Однако пистолет я достать не мог, не выдав, что обнаружил слежку. Я подумал, не оторваться ли от «хвоста», но практически сразу отказался от этой идеи. Город я не знал, химические препараты сделали мои движения вялыми и замедленными, и, кроме того, я слишком нагружен. В конечном итоге я позволил провожатому ходить по магазинам вместе со мной. Чуть ускорив шаг, я спустился с холма в торговый центр, где нашел дорогую шерстяную куртку до бедра, красную с белым. Её украшали вышитые фигурки, срисованные с эскимосского тотемного столба. Если честно, я думал не совсем о такой, но куртка была тёплая, с вместительными карманами. Расплачиваясь перед стеклянной витриной магазина, я успел заметить мелькнувшее отражение своего преследователя. Молодой, европейские черты, тёмные волосы. Я его не узнал.

Мы с «хвостом» пересекли площадь Юнион-сквер и задержались перед очередной демонстрацией протеста против резолюции номер 653. Толпа, перегородившая угол, быстро редела. Люди расходились, размахивая плакатами; металлический лай громкоговорителя приобретал жалобные нотки. Я мог бы затеряться в толпе, но к этому времени мне уже было всё равно. Если «хвост» собирался заниматься чем-нибудь более серьёзным, чем слежка, он мог это проделать на малолюдных улицах лесистого холма. Здесь же толклось слишком много народу. Я пробрался через остатки демонстрации, отмахиваясь от предлагаемых листовок, и направился на юг, к улице Миссий и отелю «Хендрикс».