Ричард Морган - Видоизмененный углерод. Такеси Ковач - Видоизмененный углерод. Сломленные ангелы. Пробужденные фурии

– Вы совершаете огромную ошибку, Ковакс.

– Я так не думаю. – Я кивком указал на поредевшие ряды машин на стоянке. – Проходим прямо, на улице поворачиваем налево. Идите вперёд до тех пор, пока я не прикажу остановиться.

Салливан начал что-то говорить, но я ткнул его дулом «Филипса», и он осекся. Надзиратель спустился по лестнице и пошёл вперёд. То и дело оглядываясь на меня, он пересёк неровный асфальт и отправился к осевшим двустворчатым воротам. Их раскрытые створки заржавели на петлях, наверное, ещё лет сто назад.

– Смотрите перед собой, – окликнул его я. – Я по-прежнему здесь, так что вам не о чем беспокоиться.

Когда мы вышли на улицу, я увеличил расстояние между нами метров до десяти, изображая, что мне нет никакого дела до идущей впереди фигуры. Район был малолюдный, а из-за дождя народу совсем не было. Салливан стал бы прекрасной мишенью для «Филипса» и на вдвое большем расстоянии.

Через пять кварталов я увидел запотевшие окна китайского ресторанчика, который искал. Ускорив шаг, я догнал Салливана.

– Зайдём сюда. Проходите к столикам в дальнем конце зала и садитесь.

Окинув улицу взглядом, я не увидел ничего, бросающегося в глаза, и последовал за надзирателем.

В заведении почти никого не было. Обед уже закончился, а до ужина ещё было далеко. В углу с увядшим изяществом высохших букетов сидели две древние китаянки, склонив головы друг к другу. Напротив четыре молодых парня в светлых шёлковых костюмах громко смеялись, демонстрируя дорогое оружие. За столиком у окна жирный европеец уплетал огромную миску лапши, листая голографический журнал с порнокомиксами. На экране, подвешенном высоко на стене, показывали соревнования по какому-то не знакомому мне виду спорта.

– Чай, – сказал я встретившему нас молодому официанту, усаживаясь на диванчик напротив Салливана.

– Вам это не сойдёт с рук, – неубедительно заявил надзиратель. – Даже если вы меня убьёте, убьёте по-настоящему, полиция проверит всех, кого загрузили в оболочку в последнее время, и рано или поздно выйдет на вас.

– Да. И возможно, она узнает о незаконной операции, которую вы осуществили с этой оболочкой перед тем, как выгрузить меня.

– Проклятая сучка! Она…

– Вы не в том положении, чтобы угрожать кому бы то ни было, – мягко остановил его я. – Больше того, сейчас вы можете только отвечать на вопросы и надеяться, что я вам поверю. Итак, кто приказал повесить на меня колокольчик?

Тишина, нарушаемая только голосом спортивного комментатора. Салливан тупо смотрел перед собой.

– Ну хорошо, я вам помогу. От вас потребуется только говорить «да» или «нет». К вам пришла искусственная оболочка по имени Трепп. Вы впервые имели с ней дело?

– Я понятия не имею, о чём вы говорите.

Сдерживая злость, я с силой ударил его наотмашь по лицу. Салливан отлетел к стене, потеряв шляпу. Разговор парней резко оборвался, но тотчас же возобновился с преувеличенным оживлением после моего косого взгляда. Две старухи, с трудом поднявшись с места, поспешили к выходу. Белый даже не оторвался от порножурнала. Я перегнулся через стол.

– Надзиратель Салливан, ты отнёсся к моим словам недостаточно серьёзно. Я очень хочу узнать, кому ты меня продал. И меня не заставят отступить остатки твоих угрызений совести по поводу доверительных отношений с заказчиками. Поверь, тебе платят недостаточно много для того, чтобы ты играл в молчанку.

Выпрямившись на стуле, Салливан вытер кровь, струящуюся из разбитой губы. К его чести надо признать, что он хорошо изобразил горькую усмешку.

– Ковакс, вы думаете, мне никогда раньше не приходилось слышать угрозы?

Я внимательно посмотрел на свою правую руку.

– Я полагаю, у тебя очень небольшой опыт знакомства с болью, и это будет определённым недостатком. Я собираюсь дать тебе шанс рассказать всё, что известно, здесь и сейчас. Или мы отправимся туда, где нас никто не услышит. Итак, кто прислал Трепп?

– Ты головорез, Ковакс, подлый…

Мой кулак пронёсся над столом и дал ему в левый глаз. Звук получился гораздо тише, чем от пощёчины. Вскрикнув от боли, Салливан сполз со скамейки. Я спокойно ждал, когда он придёт в себя. Во мне поднималось что-то холодное, рождённое на скамье зала ожидания в Ньюпесте и окрепшее за годы бессмысленной жестокости, свидетелем которой мне довелось стать. Я надеялся, что Салливан на поверку окажется совсем не таким крутым, каким пытается себя выставить, – для нашего же обоюдного блага. Я снова склонился к нему.