Сергей Волков - Великое Лихо

Шык тем временем возился, что-то доставая из своей котомки. Вот он вскочил, засвистел, заулюлюкал, прокричал злословие и метнул в поднимающихся по пологому склону холма беров горсть камней, обычной речной гальки.

Но вот диво - камешки, подпрыгивая на кочках, вдруг стали расти, увеличиваться и вот уже не голыши - здоровенные валуны катятся на врага!

Беры заметались, стараясь увернуться, но слишком поздно - катящиеся камни подмяли под свои круглые бока одного, второго...

Луня вскочил, потрясая луком - наша взяла! Но нет, не так-то все просто - лишь две фигуры в черных плащах остались лежать на жухлом склоне после колдовского камнепада, остальные увернулись, разорви их Влес, и вновь полезли вперед. Тут, пожалуй, уже и стрелять поздно, пора за меч браться!

Луня выхватил прадедов клинок, цогский кинжал, и с кличем родов бросился на врага - пока те ещё не взобрались на вершину, пока ещё их можно рубить сверху.

- Ро-од!!! - грозно грянуло окрест. Видать, никогда ещё не звучал этот клич у окраин Черного леса, иначе знали были черные беры, что даже вчетвером рода с мечом следует опасаться - порубит!

Луня встретил врага на самом взлобке, лихо крутанул клинком, срубил наконечник у одного копейщика, отбил кинжалом выпад другого. Теперь давить надо, не давать супротивнику опомнится, рубить и рубить, вертя мечом и кинжалом, как лозовыми ветками - пусть от блеска клинков у находчиков в глазах зарябит, так, чтобы и не заметили они, откуда смертельные удары обрушатся...

Не вышло. Беры дружно ударили в копья, Луня чудом отскочил, уступая врагам несколько шагов - и все, теперь они на вершине, теперь он один против четверых на ровной земле, безо всякого превосходства. "Ну, держись, Луня, Мочагов сын, не осрами род свой, родичей, родовичей, родню и родителей!", - успел подумать Луня, выставив клинки и чуть приседая - для упора и остойчивости.

Беры молча бросились в атаку. Тот, кому Луня срубил наконечник, отбросил бесполезное древко и выхватил откуда-то из складок черного плаща узкий топорик с длинной ручкой. Таким против меча орудовать - милое дело, а в случае чего и метнуть можно легкое оружие - тоже удобно.

"Тяжел, ох и тяжел прадедовский меч!", - думал Луня, еле-еле успевая отбивать выпады беров. А тут ещё этот, с топориком, в рубку не полез, а встал в стороне и явно примеривался, как швырнуть свое оружие ловчее, чтобы полбашки Луне снести. Эх, пару дружинников Боровских бы сюда, или одного воеводу Скола - вот тогда узнали бы поганцы, кто такие роды!

Луня, чтобы топорометала не попал в него, ушел влево, прячась за наседавшими на него берами, как за живым щитом. Но топорщик тоже не пальцем деланный, перебежал, лихов сын, в сторонку! Ну все, моченьки уже нет мечом махать! Где же, во имя Рода, Шык?! Не уж-то убили Костяную Иглу?!

От этих мыслей Луне вдруг стало жарко. Ослепительное пламя полыхнуло перед глазами, ярость обуяла душу - пусть Шык убит, но тогда он, Луня, спутник и ученик волхва, должен отомстить за родича!

И Луня, зарычав, как бурый медведь-Влес, рванулся на врага, отбил нацеленные в грудь и горло костяные наконечники, кинжалом ударил в руку одного бера, вдвигаясь в их строй, резко прыгнул вперед, и со всей силы рубанул мечом по плечу другого:

- Н-н-на!!!

Бер заорал дурным голосом, шарахнулся в сторону - Луня почти отрубил ему руку вместе с плечом, но тут что-то полыхнуло, на этот раз не в голове, а надо всем холмом, и в тот же миг на Луню обрушился удар такой силы, что в глазах потемнело, руки выронили оружие, ученик волхва упал на пожухлую траву и потерял сознание...

* * *

Очнулся он уже в сумерках. Голову раскалывала тягучая боль, в глазах плавали какие-то круги, во рту был отвратительный привкус блёва, тошнило, шумело в ушах, словно он в бурю оказался в сосновом бору.

- Очнулся, Лунька? - словно сквозь набитую в уши шерсть, донесся до Луни голос волхва.

- Вроде... - еле выговорил он, с трудом ворочая одервеневшим языком: Наша... взяла?

- Наша, наша! - улыбнулся Шык, подавая Луне мису с водой: - На-ка, попей, вой зело храбрый! Пей-пей. То вода заговоренная, в миг полегчает!

И впрямь - полегчало. Утих шум, прояснилось в глазах, перестали дрожать руки. Луня с трудом сел, потрогал огромную кровоточащую шишку на затылке:

- Чем это меня... звездануло?

Шык протянул Луне тот самый берский топорик:

- Вот этим! Хорошо, хоть обухом приложило, а то бы все, к Маре в гости отправился!

- А где... ну, черные эти?

- Двоих ты положил, а остальных я, молневым заклятием! Считай, повезло нам - с берами ратится тяжко, искусны, собаки, в войском деле! Ну да обошлось - и ладно! Давай-ка, подымайся, на-конь пора, тут оставаться нельзя!